– В чём разница между соловьём и воробьём?
– Соловей в консерватории учился на дневном, а воробей – на заочном…
Из студенческого фольклора
Я больше никуда убегать не буду. Утопии нет нигде.
Ким Хёнъ Док
Обусловленность вообще страшная штука, а профессиональная – тем паче. Когда профессионал «почуял добычу» и «замер в стойке», будьте покойны – он не свернёт… Сразу оговоримся, под профессионализмом здесь и далее понимается не только и не столько степень владения предметом, сколько чувства увлечённости и вдохновлённости Знанием, которые и определяют степень воли, позволяющую добраться до Истины. Но упаси Вас Господь подсунуть профессионалу «куклу», пустышку – он в порыве разочарования и покусать может…
Повествование сие задумывалось как увлекательное исследование, а завершилось банальным обманом. Иными словами, это – рассказ об исследовательском тупике. Но как жертва мошенничества бывает беспечна, не обращая внимания на явные, очевидные огрехи в «легенде» мошенника, так и профессионал, ослеплённый поставленной задачей, не видит очевидных вещей. Ведь крах редко бывает внезапным. «Значки и звоночки» в поведении плута и обманщика при надлежащей степени осмотрительности становятся очевидны на самых ранних этапах злодеяний. В общем, эта работа – предупреждение о полезности сохранения хладнокровия. Ну и отличный повод для самоиронии…
Фантастика всегда занимала в литературе особую роль. Возможно, эта популярность обусловлена непреодолимым стремлением Человека «заглянуть за горизонт», «в завтра», идеализацией будущего и коренится глубоко в коллективном бессознательном. Тенденция к «моделированию будущего» прослеживается с «колыбели цивилизации» и продлится, вероятно, до «исхода времён».
Но и в научно-фантастической литературе существует особый жанр – утопия, как жанр, описывающий модель идеального, безупречного (с точки зрения автора, конечно) общества. Так, на «заре цивилизации» этот жанр представлен «Государством» Платона, сегодня – в философских доктринах «правового государства» и «гражданского общества». Основоположником термина «утопия» по праву считается Томас Мор (1478-1535) – английский писатель и мыслитель. Его одноимённое произведение, опубликованное в 1516 году, «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия», заставило говорить о себе в далёком XVI веке и предопределило огромное количество подражателей. Это и «Паломничество» Сэмюэля Перчеса (1613), и «Христианополь» («Крепость Христа, или описание республики Христианополь») Иогана Валентина Андрэ (1619), и «Новая Атлантида» Фрэнсиса Бэкона (1627), и «История севарамбов» Дени Вераса (1675), и множество других.
Однако истиной предтечей этой «утопической» волны литературы XVII века стала изданная спустя почти 90 лет после «Утопии» Мора, в 1602 году, работа Томмазо Кампанеллы «Город Солнца, или Идеальная республика. Политический диалог» [1>1]. Несколько слов об авторе. Согласно Википедии [2>2]: «Томмазо Кампанелла (при крещении получил имя Джованни Доменико; 05 сентября 1568 года – 21 мая 1639, Париж) – итальянский философ и писатель, один из первых представителей утопического социализма.
Родился в Калабрии, в ранней молодости вступил в доминиканский орден, но скоро обнаружил большое свободомыслие в религиозных вопросах, навлек на себя ненависть богословов и должен был оставить родину. В 1598 году, вернувшись в Неаполь, он был схвачен вместе с несколькими монахами и отдан под суд по обвинению в колдовстве и в составлении заговора для ниспровержения испанцев и всего существующего строя с целью провозглашения республики. Подвергнутый неоднократной пытке, он был приговорен инквизиционным трибуналом к пожизненному заключению и провёл в тюрьме 27 лет, пока благодаря вмешательству папы Урбана VIII не был выпущен на свободу в 1626 году».
Как следует из приведённого отрывка, «Город Солнца», вышедший в свет в 1602 году, был опубликован, когда автор находился «в местах не столь отдалённых». В дальнейшем, его латинская версия была написана в 1613 – 1614 годах и издана во Франкфурте в 1623 году. К слову, просто какое-то торжество демократии времён святой инквизиции – осуждённый к пожизненному заключению по «политической» статье беспрепятственно «толкает на волю малявы» содержания, мало чем отличающегося от причины его заточения! Не иначе, как сладкий сон Михаила Борисовича!..
Достаточно даже поверхностного взгляда на «Город», чтобы обнаружить, что Кампанелла находится под влиянием моровской «Утопии» [3>3], которая, возможно, и побудила его к занятию сим литературным трудом. Это и «диалоговая» форма подачи материала, и общая идеология повествования – утопические рассуждения об идеальном обществе, и даже такая мелочь, как расположение Города на островной местности, как и Утопии, располагавшейся на одноимённом острове.
«Зачем же тогда компилятивному труду столько внимания?» – озадачится вопросом взыскательный читатель. – «Ну, попёр Томмазо у Томаса авторскую идею, да и то спустя 90 лет. Это же даже не плагиат… Стоило столько шума поднимать»…
Стоило! Потому что «Город» содержит то, что отсутствует в «Утопии» – огромное количество астрологических символов и указаний! А это для астролога, как выстрел для спринтера, как отсчёт такта для музыканта, как хлопушка для кинематографиста… Это – призыв! И это – всегда вызов!..
Структура утопии «Город Солнца»
Для дальнейших исследовательских целей определимся с алгоритмом ссылок на «Город». Для непосвящённых: повествование в «Городе» построено в виде диалога двух собеседников – Главного Гостинника (далее для сокращения – Г), задающего вопросы о Городе некоему Мореходу из Генуи (далее для сокращения – М), который, в свою очередь, на задаваемые вопросы отвечает. Вопросов, как и ответов, в «Городе» – 28, поэтому, скажем, ссылка в тексте – М10 – означает, что интересующий текст читатель может обнаружить в ответе Морехода на 10 вопрос. А, скажем, Г27 соответствует 27 вопросу Гостинника.
Итак, если читать «Город» вдумчиво, тем более, в контексте астрологического Знания, невозможно ни заметить ряд ярчайших астрологических образов. Вот далеко неполный перечень таких указаний по тексту.
«Разделяется город на семь обширных поясов, или кругов, называющихся по семи планетам» (М3);
«На алтаре виден только один большой глобус с изображением всего неба и другой – с изображением земли. Затем на своде главного купола нанесены все звезды неба от первой до шестой величины, и под каждой из них указаны в трех стихах ее название и силы, которыми влияет она на земные явления» (М4);
