Лемберг (Львов), Австро-Венгерская империя.
1903 год.
Косой луч полуденного солнца пробился сквозь бело-синюю занавеску и поблуждав по кухне, остановился рядом с тарелкой абрикосов. Оранжевые бока сочных плодов будто зарделись от подобного внимания, и стали казаться ещё слаще и нежнее. Собранные ранним утром заботливыми руками хозяина, они были затейливо разложены на тарелке, и представляли собой натюрморт, достойный кисти мастера. Завершали композицию кувшин с парным молоком, бидон ягод и румяные пирожки, спрятавшиеся под клетчатым полотенцем.
Неслышно двигаясь по кухне, пани Агнешка Гажевски напоминала собой небольшой, округлый шарик. Невысокая, полноватая, она являлась воплощением вселенской доброты и истинным образцом настоящей бабушки, коей уже и являлась три года. Сегодня в доме Гажевски намечался праздник – именины старшей внучки Ядвиги, по этому случаю и собирался изысканный стол. На пани Агнешке красовалось небесно-голубое, льняное платье, аккуратный накрахмаленный передник белоснежным облаком расположился поверх её юбки.
Пройдя через летнюю веранду, она осторожно толкнула ногой дверь и вынесла на улицу блюдо с варениками. Гладко расправленная скатерть покрывала огромный стол, стоявший под вишнёвым деревом, семь стульев, выставленных по кругу одиноко, дожидались прибытия гостей.
Франчишек и Агнешка Гажевски вступили в брак в достаточном позднем возрасте, и на протяжении многих лет, шли по жизни рука об руку. Пан происходил из семьи потомственных фармацевтов, его предки владели аптекой на углу городской площади, и передавали тонкости своего ремесла из уст в уста. Добросовестно трудясь на благо горожан, он очень быстро заработал репутацию лучшего снадобщика во всей округе. Каждое утро Франчишек отправлялся в мир трав и склянок в безупречно выглаженной рубашке, поверх который надевал неизменный коричневый жилет, полосатых брюках и идеально вычищенных туфлях. Чуть растеряв поросль волос, он плавными движениями зачесывал их на один бок искусно скрывая лысину, и смазав касторовым маслом, отправлялся в аптеку. Агнешка отвечала за быт и домашнее хозяйство, изредка выбираясь с супругом на городские мероприятия. Дети выросли быстро. Катажина уже сама стала мамой, только Януш всё ещё сопротивлялся и проводил дни в праздности, ежедневно обходя злачные места и притоны города. Сегодня за праздничным столом должны были собраться все члены семьи и впервые за долгое время, обсудить насущные новости.
– Божена! – позвала Агнешка мягким голосом, – Принеси ещё столовых приборов.
– Минутку пани, почти несу! – на пороге веранды возникла худенькая девушка лет семнадцати. Густая копна волос была гладко зачёсана назад, и спрятана под сеткой.
Божена вытерла приборы полотенцем и аккуратно разложила рядом с тарелками.
– Ещё нужно помыть овощи, и когда я скажу, подашь их к столу вместе с запечённой свининой.
– Хорошо пани Агнешка, – взмахнув передником, Божена растворилась в недрах кухни.
– И самовар проверь, – вдогонку крикнула пани.
Удовлетворённо осмотрев стол, Агнешка улыбнулась сама себе, и вытерев руки о фартук, присела под тенью вишни. Под широкой листвой жужжали мухи норовя атаковать чистые тарелки. Агнешка махнула в их сторону тряпкой и медленно провела рукой по волосам проверяя причёску. На другом конце дома показался Франчишек, поправив подтяжки на плечах, он направлялся в сторону жены. В одной руке держа лорнет1, в другой сигарету, он вальяжно выпуская клубы дыма останавливался около каждого дерева, и деловито рассматривал листву то поднося, то удаляя лорнет от глаз.
– Не приехали ещё? – спросил он, подходя ближе.
– Ждём с минуты на минуту.
– Януш тоже будет?
– Обещал прибыть вместе с семьёй сестры, – ответила пани и в очередной раз залюбовалась супругом.
Каждый раз глядя на него, она благодарила судьбу за своё удачное замужество. Они смогли пронести свою любовь через долгие годы, ни разу не посмотрев друг на друга недобрым взглядом. Он боготворил её, она отвечала тем же. Жить и любить в унисон – высшая награда от Бога которая досталась им в этой жизни. Влюбившись в первый день их встречи на ярмарке, юная Агнешка больше не смогла выбросить из головы образ статного пана. Следствием их большой и настоящей любви явились дети, подоспев друг за другом с небольшой разницей. Януш – старший сын и преемник, внешне был копией отца. Взяв от него фигуру, рост и стать рода Гажевски, по характеру он оказался совершенно другим. Привыкший жить на всём готовом, Януш спускал деньги на развлечения и женщин. Катажина напротив оказалась полной копией матери, оттого то отец и любил её без памяти, и прощал все проказы. В детстве она часто просилась с ним в аптеку, и едва взглянув в синие как воды всех морей, глаза дочери, пан сиюминутно таял в её очаровании и одобрительно кивая, подставлял руку.
Аптека Гажевски находилась в самом центре Лемберга, на Площади Старый Рынок. Величественная постройка характерная для средневековой архитектуры, таила внутри себя множество интересных мест. Одним из таких, являлась классическая тайница фармацевтики. Пройдя мимо городской ратуши, где заседает суд, и взяв чуть правее любой житель города непременно наткнется на владения пана Франчишека. Классический крест с обвитой змеёй украшал массивную, дубовую дверь на входе. Толкнув её посетитель попадал в уютное помещение, украшенное старинными гравюрами и картинами. На центральном прилавке ближайшем ко входу, располагались фармацевтические весы, а деревянные полки позади аптекаря, были сплошь заставлены разноцветными, стеклянными банками и пробирками. Самый неподдельный интерес у Катажины неизменно вызывали весы, она могла часами заворожённо смотреть на работу отца. Тщательно вымеряя в граммах, он скрупулёзно колдовал над каждым рецептом, аккуратно разложенным на прилавке.
– Папа, вот скажи правда ли, что алхимики пытались изобрести философский камень? – с серьёзным видом спрашивала дочь, выравнивая косички по плечам.
– Конечно, – отвечал Франчишек, – И не только его, ещё они мечтали создать эликсир жизни.
– Для чего он нужен?
– Что именно? Камень или эликсир?
– Камень! Чтобы он мог принести полезного людям?
– Алхимики средневековья верили в то, что с помощью этого камня, они могли бы превращать любой металл в золото.
– Я думаю, что роль золота слишком преувеличена, – с серьёзным видом заявила Катажина, – Люди сами назначают цену предметам, и потом всю жизнь охотятся за ними. Почему к примеру алюминий никому не нужен, а золото и платина имеют огромную стоимость?
