Врата представляли собой лишь крышку колодца, закрывающую дорогу в царство демонов. Разумеется, за сотню лет доброй службы они были богато украшены в знак благодарности двенадцати графств. Главной их достопримечательностью являлась плаха, с которой скидывали преступников в бездну. Казнь преступников – это и была главная причина существования Врат, кроме того, что они сдерживали демонов, что таятся за ними. Но без желания скидывать туда преступников, все бы давно забыли и о вратах, и о демонах. Вершение Правосудия. Вершение Суда. Заслуженное наказание нечестивых. Власть над правом судить и власть над вратами – то, за что держались двенадцать графств, потому что это открывало им власть над остальным миром. А что может быть ценнее?
Подумать только, под их ногами таились пучины Ада, а их мир был построен на спорах, кто столкнёт в него другого!
Но Ад разверзся и Врата пали. Бесконечный гул сотряс землю вместе с вырывающимися безумными тварями, раздирающими на части, всё, чего касались, бесконечно жадные и голодные. Войска двенадцати графств с позором бежали, как только демоны сожрали с потрохами первых же солдат и магов, которым хватило храбрости (или не было выбора, из-за главнокомандующих, тычущих пиками им в спину) вступить с ними в битву. Армия бежала во главе с феодалами, оставляя за спинами слабых, раненых и стариков. Крестьяне с графских земель тоже не были важны, и им приходилось спасаться самим.
Вой из Разлома оглушал, казалось, само небо трещит по швам. Но в графстве Доган, ближайшем к вратам, небо было уже не различимо за мороком, сочащимся из Разлома. От близости демонов земля иссохлась, трава стлелась, поверхность обжигала. Люди заперлись в стенах крепости, забились как мыши в бочку посреди бушующего моря. Выжившие крестьяне, оставленные слуги, отбившиеся солдаты. Сам граф Доган бежал с немногочисленным войском, но их всех перебили солдаты соседнего графства. Их перебили, рассчитывая, что трупы займут демонов на время, что даст подлым беглецам и их феодалу далеко бежать.
Алдо, страж врат Догана, и рыцарь в прошлом, он был единственным, кто отказался бежать за своим господином. Он был слишком стар, чтобы не понимать, что не сможет выжить в любом случае, и слишком упрям, чтобы оставить свой пост. Он видел, как много осталось здесь людей, жизни которых больше никому не были нужны. Он позволил крестьянам и нуждающимся зайти внутрь. Он единственный, кто встал за воротами, открытым Аду и врагу. Он видел, как Ад приближается к ним. Он чувствовал, как сильно люди за его спиной хотят жить и ждут смерти.
Демоны были похожи на языки пламени – столь быстро и непредсказуемо они двигались, так стремительно распространялись. Всё их тело состояло из бесконечно извивающихся, переплетающихся голых мышц, лишь огромная пасть с торчащими зубами была посреди гладких безглазых лиц.
Алдо казалось, что он различает в них лица. Падших людей и ушедших товарищей. Серых призраков, продолжающих бессмысленно бороться с непобедимым врагом.
Сердце Алдо забилось быстрее и ком, подкативший к горлу, выступил слезами на глазах. Теперь он ясно видел, что ошибался. Во всём.
Это была не бессмысленная борьба. Потому что это были не призраки. И люди незнакомые ему.
Они дрались яростно, как тысяча демонов, они разрубали, резали и разрывали всякое красное тело, что попадалось им. Алдо не мог поверить своим глазам. Люди, что противостояли демонам. Простые ли они люди? Теперь вопли демонов услаждали его слух – ибо слышал он, что они были предсмертными.
Воины прогнали от себя демонов – и те оставили их, не сумев противостоять, – и направились к доганской крепости, а Алдо гадал, кто же эти серые призраки, как он их про себя прозвал. Сначала, по броне на них, а точнее, по оставшимся частям от неё, он принял их за войско Даниэле, что первым и встретило демонов, но за копотью и кровью на броне, не мог различить герба.
Во главе воинов демонов шла женщина, и её длинные, хоть и грязные, и спутанные волосы, развевались на ветру. Их рыжина горела на солнце, и была сходна с пламенем позади, будто в женщине жила часть Ада, с которой её пришлось столкнуться, даже её кожа была медного, обожжённого оттенка. Её клинок и броня были почти полностью красными от крови, и потому Алдо вполне в это верил.
Рядом с ней шагал мужчина, чьё лицо было ужасно изуродовано, а волосы седы. Но он улыбался, жутко, невозможно улыбался, будто невероятно наслаждался тем, что происходило вокруг него. В руке он небрежно нёс обрубок шеста с, как мог различить Алдо, оборванным и обожжённым знаменем Дэниэле.
За их спинами возвышался паланкин, что несли шестеро человек, покрытый алыми, белыми и чёрными тканями. Алдо только мог предположить, что там находится их господин, потому, что всё что он различил – это изящную руку в чёрной перчатке с алым перстнем, что немного отодвинула край шатра, когда они стали подходить.
– Прикажи отворить, – коротко и резко приказала женщина.
Едва ворота раскрылись, как женщина стремительно ворвалась внутрь, к столпившимся в центре двора людям. А, седой мужчина провёл по лицу Алдо рукой.
– Отныне у тебя всё будет просто замечательно, старый вояка, – с улыбкой пообещал он.
У Алдо помутнело в разуме, и он не смог ничего ответить, его оттеснили к стене. Лишь на краткий миг ему показалось, что из шатра снова выпросталась рука с повелительным жестом и Алдо что-то вложили в губы. Он проглотил это и ничего не почувствовал. Мимо него проходили солдаты, проносившие внутрь тяжело раненных. И он узнавал в них рядовых и командиров растерзанной передовой армии Даниэле. Но с них были сняты доспехи.
– Всем, кто здесь прячется, немедленно выйти в главный двор! – тем временем громко приказала женщина. И перепуганные, едва живые люди не посмели её ослушаться, явившись под её грозные острые глаза, прижимаясь к стенам. Оставив пространство вокруг неё и чужих, вторгшихся сюда людей. Они не могли поверить своим чувствам и зрению, им казалось, что это уловки демонов, либо же предсмертный морок.
Раненных даниэлевских людей, поддерживали, заставив стоять. Все они были похожи на бледные заморенные тени самих себя. Они смотрели впавшими тёмными глазами прямо перед собой и не шевелились.
Оставив седовласого со знаменем Даниэле, женщина взбежала на имитируемый всяким найденным деревянным хламом костёр в центре площади, и одним пинком снесла с вершины костра столб с привязанной к нему соломенной куклой, изображающей графа Догана.
