Глава первая
Школа была старой. Её построили сразу после войны. Неумолимое время, ремонтные работы летом во время каникул, оставили на здании свой след. Оно как снаружи, так и внутри выглядело не очень уютно – серые стены, тёмные обои, вышедшие из моды шторы. Но и учителя, и ученики с такой неуютностью, казалось, свыклись, мало обращали внимание, другие проблемы занимали их повседневную жизнь.
…Был декабрь. Стояли короткие дни, хмурые. В классах было достаточно темно, особенно после обеда. Однако освещение не включали, об этом просил директор, призывал и учителей, и учеников быть экономными. Он едва ли не ежедневно ходил по коридорам, заглядывал в классы, сам выключал освещение, если где-нибудь горел свет, говорил ученикам и учителям: «Разве дома в это время вы свет включаете?»
С ним молча соглашались, действительно, если днём повсюду включено электричество, хотя это и мелочь, но все же как-то не по-хозяйски.
За отоплением, расходами гигакалорий директор также следил внимательно, поэтому в школе иной раз было прохладно, ученики и учителя тогда ходили на перерывах в пальто и куртках, шутили, мол, закаливание ещё никому не повредило…
В учительской, что располагалась на втором этаже, собралось с десяток педагогов – тех, у кого сейчас не было уроков: такое время называли окном или форточкой.
Столы в этой узкой и длинной комнате стояли в два ряда, как парты в классах. Возле окна один ряд, возле стены, уставленной шкафами, другой. И учителя, сидя за столами напоминали учеников за партами, но, если кто-то из педагогов очень уж сутулился, замечаний никто им не делал.
Напротив дверей, которые выходили в коридор, возле стены стоял старый диван. На нём ночью спал сторож, а днем, он обычно был занят. Все знали, что диван предназначался для начальства и проверяющих, которые могли заглянуть в школу в любое время без предупреждения.
Две женщины-учительницы достаточно почтенного возраста сидели рядом за одним столом, проверяли тетради. Некоторые молодые преподаватели и их более старшие коллеги такой обязанностью, как проверка тетрадей, себя не очень утруждали. Это были те, у кого к этой профессии не было призвания, кто понял, что в школе оказался случайно. Другие, что не представляли своей жизни без учительства, школьных звонков, детских улыбок, старательно корпели над книгами и тетрадями, внимательно писали конспекты, вдумчиво составляли планы. Таких не пугали никакие трудности, даже то, что в здании прохладно – эти учителя считали своей обязанностью как следует учить и воспитывать детей. Те, что не принимали тех условий, в каких приходилось работать, ко всему еще и возмущались, что у педагогов маленькая зарплата. Говорили: «Как оплачивают, так и работаем…»
Тем временем несколько девушек вернулись из столовой.
– Не понимаю, почему нас кормят полуфабрикатами? – возмущалась юная историчка Карина Людвиговна, мигая длинными накладными ресницами.
– А у нас в студенческой столовой такие блинчики готовили… Пальчики оближешь, – вспомнила её подруга Клавдия Петровна. – А тут… Каждый день котлеты, котлеты, шницель раз в неделю. Где элементарная фантазия повара? А ещё вопрос – куда смотрит директор школы?
– Директор заботится, чтобы экономили электроэнергию, топливо. Тогда его будут хвалить, будет премия. А столовая… – сказала филолог Ольга Михайловна и безразлично махнула рукой.
– Девчата, вы еще молодые, – осторожно сказала неопытным коллегам географичка со стажем Валентина Михайловна. – Думайте, что говорите.
– А разве мы не правду сказали? – удивилась Клавдия Петровна. Если что мы сами можем сказать директору об этом. Пусть знают, что нужно больше заботиться и об учителях, и о детях. Конечно, прежде всего о детях. Они же, ведь всем известно, не едят такой обед. Все знают, что приготовленную еду несут обратно на кухню. Жалко, столько продуктов портится.
– Ну, нашим поварам школьный продуктов не жалко. Они этими отходами своих поросят откармливают. Вообще, сейчас такое время, что кажется, многие не думают о профессиональном достоинстве, обычной человеческой порядочности.
– О профессиональном достоинстве, уважении и доброте мало кто сейчас вспоминает, —оторвалась от тетрадей на вид бабушка, сухая, со сморщенным лицом, умными глазами преподаватель химии Тамара Васильевна.
Учителя всегда смотрели на неё с удивлением. Казалось бы, чего этой бабке не сидеть дома, да не смотреть телевизор? Дети на уроках ее не слушают, бывает даже издеваются. Ей, с её не современными моральными понятиями не понять теперешнюю детвору. А она все думает, что воспитанием подрастающего поколения сейчас занимаются не те, кому это дело нужно было бы доверить. Мол, раньше… А что раньше? Было – не вернется то, что было раньше. Она всё говорит, что молодые учителя, да и родители учеников былой могущественной страны, люди, которые мало что видели в жизни, не узнали голод, лишения, как, например, она, разве могут кого-то воспитать добрым, умеющим сострадать? Вот среди ее бывших учеников и ученые, и генералы, и учителя, и руководители… А кем станут сегодняшние ученики?
Вообще же Тамара Васильевна сама тактичность, деликатность, интеллигентность и безмерная доброта. Она при всех этих своих качествах тем не менее не понимала, почему многие юноши и девушки после окончания педагогических вузов неохотно идут работать в школу учителями. Некоторые из них отработав в школе после университета два года (обязательный срок) ищут работу, где можно было бы заработать значительно больше. Поэтому в школе с каждым годом всё больше учителей пенсионного возраста.
– Я после института в деревне два года работала, – вспоминала Тамара Васильевна, – Бывало идёшь по улице, каждый встречный издалека чуть не до земли тебе кланяется, а дети «день добрый» говорят по нескольку раз в день. Сейчас здороваться с учителями у старшеклассников стало чуть ли не дурным тоном. А чтобы сделать кому-нибудь из учеников замечание, нужно ещё хорошо подумать, стоит ли. Скажешь кому-либо не то слово, так завтра, а то и в тот же день мать или отец прибегут к директору с жалобой на тебя, мол, моего ребёнка обидели. А потом ещё и оскорбят: «Занимайся своей химией, учи, а воспитание – наше дело! Ещё раз обидишь – пожалуемся на самый верх, мало тебе не будет!»
– Интересно чем это все закончится? – оторвалась от карты на столе учительница географии Валентина Михайловна. – Меня это всё как бабушку интересует и волнует. Мой внукам через пять лет в школу идти. Кто их учить будет и как? Хотим мы этого или нет, но наше поколение отходит от дел. Сейчас в педагогические колледжи да вузы, видимо, большинство поступают по принципу: «Нет дороги, иди в педагоги!» Вспомните, кто за последние годы из наших выпускников подался в педагоги? Середняк, слабые школьники. Даже Перелыгина, которую мы, бывало, по притонам с милицией искали, долго уговаривали, чтобы она хоть как-нибудь школу закончила в педколледж пошла. Помните, она ещё в девятом классе на ноге, немного выше щиколотки наколку сделала – гадюку, которая собирается прыгнуть на свою жертву. Вот и представьте, что она станет учителем, наденет платье, появится в классе и будет учить моих внуков…
