Менеджер преуспевающей фирмы Виктор Петрович Пупырышкин с утра приехал на работу. Он припарковал машину на стоянке и пешком отправился в офис.
Погода была отвратительной. Нет ничего хуже январской оттепели, когда накануне всё растаяло и потекло, а потом подморозило, и надолго установился гололёд, мерзкий и противный гололёд, когда невозможно ни проехать, ни пройти. А впереди ещё долгая-долгая зима, и снег, который, может быть, прикроет всю эту гадость, выпадет неизвестно когда.
С трудом лавируя на обледеневшем тротуаре, Виктор Петрович медленно продвигался к своей конторе.
Настроение было не самым лучшим. Во-первых, сегодня ему стукнуло …не будем говорить, сколько лет, потому что сам В. П. эту цифру старался не вспоминать, так как она его, привыкшего считать себя молодым человеком, пугала. Во-вторых, приближался техосмотр. И доселе откладывавшийся ремонт двигателя становился всё более неотвратимым.
С такими мыслями о предстоящих материальных тратах, об уходящей молодости, о банкете в ресторане и о поздравлениях коллег продвигался В. П. к заветному зданию.
И как раз напротив родной двери на повороте его нечаянно занесло, и он хлопнулся со всего маху прямо на покрытый ледяной коркой асфальт.
– Тьфу!… – выругался он про себя и уже стал подниматься, как взгляд его остановился на лежавшем рядом с ним бумажнике.
– Вроде не мой, – подумал он, встал и огляделся.
Никого не было видно.
– Интересно, – продолжал думать В. П., – никого нет. Возьму. Всё равно найдёт кто-нибудь другой. А так, может, документы какие-нибудь есть, координаты владельца. А может, и нет, – с надеждой подумал он. – Посмотреть разве что?
С этими мыслями он поднял ставшую вдруг вожделенной вещь и стал разглядывать находку. Кошелёк был новый, чёрный, кожаный, аппетитно-толстый, очень респектабельный на вид. Чувствовалось, что принадлежал он солидному обеспеченному человеку: весь был какой-то самоуверенный и самодостаточный.
– Интересно-интересно, – тихонько приговаривая про себя, В. П. открыл портмоне.
Внутри было несколько отделений, и В. П. принялся перебирать их. В одном лежала целая куча разношерстных визиток, в другом были какие-то чеки, в третьем – доллары, в четвёртом – латы, в отделении под замочком звенела мелочь.
– Фью! – присвистнул В. П., прикидывая сумму, находящуюся у него в руках.
– Н-да… Головку блока поменяю точно, и на техосмотр хватит, – начал рассчитывать он, – да и Пашке хорошая коробка «Лего» обломится.
– А может, это кто-то из наших уронил, – вдруг подумал он и испугался.
– Да нет же, нет, в нашем бабском коллективе и – мужской бумажник! И у охранников такой суммы с собой быть не должно. Если только кто из клиентов потерял. Да нет же, нет… В такую рань… Солидные люди… Без предварительного договора никто не придёт… Я бы знал… Да нет же…
В. П. медленно шёл к двери.
– Посмотрю, – думал он, с отвращением ощущая, как в нём борются два чувства: порядочности и радости от нечаянно свалившегося источника разрешения всяческих проблем.
– Если точно обнаружится настоящий владелец, отдам, – мысленно успокаивал он свербевшее внутри чувство долга.
В. П. уже взялся за дверную ручку, как услышал оклик:
– Эй, стойте!
– Хозяин вернулся. Придётся отдавать, – с тоской подумал В. П. и оглянулся.
Но тут же успокоился.
Быстро приближавшийся к нему человек имел подозрительно бомжеватый вид. Он семенил белыми кроссовками по льду, куртка его была слишком лёгкой для зимы, на голову была натянута чёрная вязаная шапка, а на плече болталась спортивная и, как говорится в отношении старых вещей, ещё приличная сумка. Этот никак не мог быть владельцем подобного портмоне.
Дыша в заиндевевшую бороду, он кричал В. П.:
– Подождите!
– Что вам угодно? – холодно и надменно снизошёл до него В. П., подчёркнуто неторопливо поправляя кашне.
– Кошелёк. Это мой кошелёк, – запыхавшись, произнёс человек.
В. П. с неприязнью заметил оттаявшие капельки на волосках бороды и усов и с отвращением спросил:
– Какой кошелёк?
При этом он вспомнил Садальского-Кирпича из «Места встречи», которое нельзя изменить. Но тут же отогнал эти неприятные ассоциации и продублировал более благозвучно:
– Какой кошелёк, любезный?
– Мой, – просто ответил человек.
– Ваш? – потянул паузу В. П.
– Ну да. Я его тут уронил, – нахально продолжал твердить владелец спортивной сумки, не сводя глаз с портмоне, которое В. П. крепко держал в руке.
– А чем вы можете доказать, что это ваша вещь?
– Да мой он, – твердил незнакомец. – Я шёл, поскользнулся, упал и пошёл дальше. А за углом обнаружил, что кошелёк-то выпал! – радостно продолжал он. – Ну, я назад. Смотрю, а он у вас в руках.
– Так дела не делаются, – с поучительной укоризной в голосе сказал В. П., думая о том, что никто не мог видеть, как он поднял портмоне, и о том, что сам-то он, Виктор Петрович, также упал и тоже мог выронить кошелёк, если бы тот принадлежал ему. Отдавать деньги бомжу! Да ни за что.
– Надо доказать, что это ваш бумажник. Может быть, это мой кошелёк, – нагло сказал он, глядя прямо в глаза бомжу. – Или кого-то из наших сотрудников. Или какого-то клиента.
– Да что вы такое говорите! – брызгая слюной, закричал бомж. – Безобразие какое!
– Молчи, – тихо отчеканил В. П. – Что там внутри?
– Визитки. Деньги: доллары, латы, мелочь. Чеки, – надрывался человек.
– Сколько? Суммы! Какие визитки? Имена, фирмы? – сурово продолжал В. П., мысленно сопоставляя свою тираду со знаменитой фразой из арсенала киношного разведчика «Имена. Пароли. Явки».
Человек вдруг снял шапку, бросил её оземь и с отчаянием в голосе завопил:
– Да что же это такое! Отдайте кошелёк!
– А вот я сейчас охрану вызову, – строго и бескомпромиссно сказал В. П., начавший уже беспокоиться и о престиже родной фирмы, у дверей которой они находились.
Он твёрдо решил не отдавать бумажник бомжу. Ничего тот не докажет. А вещь эта явно украдена.
