Мария Милюкова, Саша Верес
Контракт для некроманта
{Год 2125-й по Йиландерскому календарю. Верховный суд ковена дознавателей.}
– Тишина! – Надрывался судья, щедро колошматя железным молотком трибуну. – Ти-ши-на-а! Или выдворю всех к чертовой бабушке!
Угрозы подействовали. Гомон стих. Народ взволнованно переговаривался, рассаживаясь по местам. Стражи заметно расслабились, но дубинки не убрали, зорко вглядываясь в присутствующих.
Дурдом, а не заседание!
– Подсудимый… – судья откашлялся, справился с волнением (не каждый день такого важного человека к смерти приговариваешь!) и продолжил. – Подсудимый Анирот Первый, урождённый Свитзхельм, палач Короны и сильнейший некромант Йиландерского ковена дознавателей…
Уличенный в огромном количестве пафосных званий молодой мужчина еле заметно приподнял бровь, поморщился, но галантно кивнул, подтверждая присутствие.
– Согласны ли вы с выдвинутыми обвинениями, как то: совершение многочисленных преступлений группой лиц по предварительному сговору и со злым умыслом, нелицензированные допросы усопших, пытки …интимной связью …кхм… или интимную связь с женщиной (она же комитент) и махинации с брачным договором?
Присутствующие синхронно посмотрели на арестанта, ожидая ответа.
Подсудимый возвышался над лавками как скала: военная выправка, широкие плечи, цепкий взгляд карих глаз. Добрая половина свидетелей молилась, чтобы его четвертовали еще вчера, остальные – чтобы помиловали и отпустили на поруки. Мнения разделились, судья негодовал, но тем и другим не терпелось начать допрос, дабы услышать историю из первых уст. А лучше – увидеть!
– Да.
Простой ответ взорвал зал. Люди соскочили с мест, громко комментируя происходящее. Кто-то неудачно взмахнул рукой, его тут же толкнули, последовал ответ, завязалась драка.
– Тишина-а!!! – Снова заорал судья и врезал по столу молотком. На заговоренной мебели даже трещинки не появилось, а вот несчастный инструмент взял и развалился на части, не выдержав испытания на прочность.
– Тьма меня задери! Принести мне новый! Немедленно!
Пока стражники разнимали людей, а юркая секретарша бегала за новым молотком, судья быстро просмотрел записанные на листе пункты вопросов и пригорюнился: если на каждое предложение зал будет так реагировать, то допрос и к вечеру не закончится.
Наконец люди расселись, бунтующих успокоили, раненых оттащили в медчасть, новый молоток лег на стол, а секретарь снова зависла над бумагами, приготовившись конспектировать процесс.
– Продолжим, – вздохнул судья и вытер взмокший лоб рукавом. – Что вы можете сказать в свое оправдание, уваж… подсудимый?
Анирот вздохнул, изогнул красивые губы в надменной улыбке и спокойно произнес:
– Сговора не было, я действовал один – не имею привычки брать напарников. А вот злого умысла было с избытком. Например, я был готов придушить комитента уже через две секунды после знакомства. Прошу учесть, что не лицензированным был только один допрос, все предшествующие были одобрены ковеном. И еще, нашу с Бирутой связь я бы пытками не назвал. Если только в начале. И по обоюдному согласию (в зале раздались жеманное хихиканье, разбавленное восторженным оханьем женщин и недовольный, но завистливый бубнёж мужчин). И махинаций с договором не было. Почти. Если только немного. Но это мелочи.
– Мелочи… – Пока судья переваривал заявление, люди снова сцепились, разделившись на два лагеря: «Казнить предателя!» и «С кем не бывает, давайте простим красавчика?!»
– Ти-ши-на-а!!! Я сойду с ума. – Пожаловался судья самому себе и тут же перевел взгляд на бешено конспектирующую происходящее секретаршу. – Это не записывать!
Перо взмыло и зачеркнуло строчку.
– Господин Анирот, вы понимаете, что ваши показания не сходятся с показаниями …госпожи Бируты?
– Догадываюсь. – Холодно ответил подсудимый.
– Я должен предупредить вас, что ваша …эм …контрагент, она же комитент, она же госпожа Бирута, она же соучастник и подстрекатель, сожительница, невольница вашего тела и – согласно вами же подписанному контракту! – жена уже прошла проверку Зеркалом. Как и все свидетели, проходящие по делу.
– Понимаю.
– Мы могли бы допросить и выслушать вашу трактовку событий о том, как вы… – Фраза «докатились до жизни такой» повисла в воздухе. – Как вы пытались убедить всех, что заключили настоящий договор, минуя рассказы о прелюбо… уединении с госпожой Бирутой. Что сняло бы с вас часть вины, в том числе за подделку документов, но ковен требует проверки Зеркалом. Вы пройдете через это, господин Анирот. Так или иначе. «Иначе» будет безболезненнее.
Зал затаил дыхание. Подсудимый впервые за слушанье задумался: в воспоминаниях было то, чем он не хотел делиться ни с кем. Например, запахом ее кожи, ощущениями от прикосновений к её телу и звуком ее голоса, когда она с придыханием произносила его имя…
– Напомню, – вкрадчиво продолжил судья, – присяжные и свидетели будут видеть воссозданную цепь событий сразу всех Зеркал. Включая вашу и Бируты. В одной временной линии. И после этого они решат вашу участь и вынесут вердикт.
Анирот сжал пальцы в кулак. Он – сильнейший некромант-дознаватель! Он сможет обойти Зеркало и не показать зевакам то, чего не хочет показывать. А Бирута… он достаточно ее обучил, чтобы она смогла скрыть то, что нужно. Если бы она не справилась, их бы уже четвертовали, а не устраивали показное разбирательство. Значит, она прошла и проверку, и допрос. Молодец, мышка!
– Согласен.
Его короткий ответ снова переполошил зрителей. Судья с сожалением посмотрел на молоток, но дубасить им по столу не стал. Что за дурацкое дело ему попалось? Никаких инструментов не хватит, одни расходы! А от воплей свидетелей уже голова раскалывается. Одни требуют казни, другие клянутся, что парень не виноват и более того, чуть сам не погиб, спасая им жизни. Одно заявление от Ищейки чего стоит.
Пора на пенсию.
– Приготовить подсудимого для допроса Зеркалом!
Двери распахнулись, стража посторонилась, пропуская в зал трех некромантов. Анирот узнал их еще по шагам: сильные дознаватели. Но даже втроем они не сильнее его.
– Приветствую, брат. – Поздоровался один, склоняясь над подсудимым. – Ты готов?
Анирот кивнул в ответ, даже не взглянув на говорившего. Ничего личного, такая работа. Будь сейчас они на его месте, он сделал бы то же самое.
Его усадили на стул в центр круга из черных свечей, раздели до пояса, разрезав рубашку ножом. Хорошая шелковая рубаха была, могли бы попросить снять.
– Устраивайся удобнее. – Пробормотал второй (Бирута называла его Малышом) и тут же осекся, встретившись взглядом с карими глазами. – Прости, брат. Никогда не допрашивал живых.
– Что ж, мы оба на этом месте впервые.
