– Госпожа, там прибыли гости, требуют их впустить, – в комнату вбегает моя помощница.
– Розалинда, ты помнишь мой приказ? – не отрываясь от вышивки, спрашиваю ее.
– Да, но, госпожа, – опять начинает она.
– Ты знаешь, что у моего сына завтра именины? Пять лет исполняется, первая важная дата, – перебиваю помощницу.
– Конечно, госпожа, мы все ждем, когда сможем поздравить Роберта, но.
– И ты слышала с утра, что я просила не беспокоить меня сегодня, так как мне нужно успеть закончить подарок?
– Слышала, – уже чуть не плачет Розалинда. – А также я помню, что ровно на неделю в году мы не принимаем посетителей. Празднуем ваши с сыном именины и отдыхаем.
– Тогда что ты забыла в моих покоях? – поднимаю–таки взор на помощницу.
В этот раз я не успела, как следует подготовиться к нашим с Робертом дням рождения, разница которых ровно два дня. И я крайне раздражена по этому поводу.
– Простите, госпожа. Но там не обычные гости, там сам король! – на последнем слове Розалинда трагично заламывает руки.
– Наш король? Киприот? – спрашиваю удивленно. – Что он здесь забыл? Его дочурка не жалует провинцию, предпочитая обитать в теплых краях.
– Нет, – качает головой помощница, – не наш. Там…
Но ей не удается договорить, в мои покои вламывается…
– Генрих! Моя дорогая, к тебе пожаловал Генрих! Король Ардории к вашим услугам, – заканчивает он и насмешливо кланяется.
Страх мгновенно пронзает мое тело, руки трясутся, а пальцы не слушаются. Откладываю вышивку, заставляю себя выпрямиться и взглянуть Генриху в глаза.
– Чем обязана? – никогда раньше перед ним не лебезила и не собираюсь сейчас начинать. – Розалинда, ты свободна.
Отпускаю, едва держащуюся на ногах, девушку. Нервишки у нее ни к черту.
– Как это чем, Адель? Как это чем? – всплескивает руками Генрих, проходит внутрь комнаты и по–хозяйски присаживается на мою кровать. – Остановиться у тебя хочу. Ведь здесь самый лучший гостиничный комплекс во всей Ксандрии! Ах, и как я без него жил, – он проводит рукой по моей постели. Моей! Постели! – Сколько времени прошло с нашей встречи? Пять лет? Шесть?
– Без трех месяцев шесть, – отвечаю напряженно. – И ты ведешь себя неприлично. Не лапай мое покрывало.
– Фу, какая ты грубая, – кривится Генрих. – И брось, мы оба знаем, что в Ксандрии нравы куда более свободные, чем в Ардории. Эх.
– Если ты за этим приехал, то пошел вон, – поднимаюсь на ноги, по–прежнему держа в руках большую иглу.
– Но–но–но! Адель, где твои манеры? Я все–таки король, – показывает на себя Генрих, изображая возмущение. – Но так и быть, тебе готов простить грубость. В память о нашем близком общении.
– Одна случайная ночь ничего не значит.
Говорю, а сама думаю, что наша очень даже значила. Но только для меня.
– Как ты можешь говорить такое?! – Генрих снова всплескивает руками. – Это была одна из лучших ночей в моей жизни! Я ведь собирался тебе наутро предложение руки и сердца делать!
– Да? – выгибаю бровь. – Чего ж не сделал?
Скрещиваю руки на груди.
В Ксандрии никто и слова не скажет девушке, если она не сохранит целомудрие до свадьбы. Даже герцогине.
Правда, с заключением брака могут возникнуть сложности. Если брак будет не с тем, кто нарушил целомудрие.
– Так я ж не знал тогда, что ты высокородная особа! Думал, простолюдинка, – пожимает плечами Генрих.
– И потому оставил мешочек с золотом вместо кольца, – усмехаюсь.
– Обиделась? – впервые на лице короля мелькает тень раскаяния.
– Да нет, не особо, – отвечаю, практически не лукавя. – На твое золото мы доделали банный комплекс. Гостям нравится, и деньги приносит немалые.
– Вот! Я ж за тем и приехал, чтобы отдохнуть. Набраться сил, так сказать. Наслышан о твоем комплексе. Даже у нас, в Ардории, его многие хвалят.
– И твой визит, конечно, никак не связан с тем, что его величество Киприот отправился к тебе с визитом? Подожди, дай вспомнить цель поездки, – постукиваю пальцем по подбородку. –Ах да, кажется, чтобы свою дочку Гризельду сосватать? – подозрительно прищуриваюсь.
– Абсолютно нет! – Генрих кладет руку себе на грудь. – Они сами по себе, а я сам по себе.
– Да, конечно, – киваю, – я так и думала.
Слухи о том, что король Ардории в срочном порядке подыскивает себе жену, разнеслись по всем окрестным королевствам. Киприот сразу захотел сбагрить свою дочурку. Только, видимо, жених не слишком жалует невесту.
– Адель, что ты такая колючка? К тебе дорогие клиенты приехали! А ты не пускаешь. Видел я, комплекс пустует!
– Это потому, что мы закрыты. Каждый год в это время у меня и моих работников отпуск.
Равнодушно отвечаю.
Почему–то совсем не к месту вспоминается женская колонка в местной газете. Ее автор нелестно высказался о внешних данных принцессы Ксандрии.
Также он напомнил высокородным аристократкам, что у них есть все шансы заполучить Генриха себе. Ведь только в нашем королевстве нет строгой брачной морали, и жених за тридцать никого не смущает. Тем более, если это король.
Нет, я не хочу за него замуж. Я вообще туда не хочу. Но мысль о том, что было бы, если бы окрестные кумушки прознали, кто у меня в гостях, раздражает.
Словно я ревную?
– Адель, так это ж замечательно! – весело говорит Генрих, вырывая меня из мыслей. – Вместе и отдохнем. Показывай, где я могу расположиться? Или не будем играть в недотрог, и я сразу останусь в твоей кроватке?
При этом король похабно подмигивает, что так и хочется его ударить. Но следом он неожиданно искренне улыбается, являя миру и мне свои обворожительные ямочки на щеках. И я понимаю, почему не устояла тогда, почти шесть лет назад.
Как бы там ни было…
– Извини, но тебе со свитой лучше поискать другую гостиницу для пряток от Киприота, – произношу уверенным, хоть и грустным голосом.
Мысли об охотницах за рукой и сердцем Генриха почему–то снова печалят.
Он не успевает что–то ответить, как дверь в мои покои открывается, и вбегает…
– Мама! К нам в сад заползло целое семейство больших улиток! Скорее идем, ты должна это увидеть! – радостно кричит Роберт.
Я испуганно застываю, переводя взгляд с сына на Генриха.
Черт. Только слепой не увидит столь очевидной схожести между ними. Роберт мало что унаследовал от темноволосой меня.
– Мама? – удивленно переспрашивает король. – Это твой ребенок?
– Д–да, – киваю, слегка заикаясь. А потом добавляю более твердо. – Имею право!
– А мужа нет, – бормочет сам себе под нос Генрих. – Так–так, интересно. Сколько мальчику лет?
– Завтра мои именины, сэр. Мне исполнится пять лет. А что вы делаете в покоях моей матери? – Роберт моментально включает режим защитника.
Он у меня настоящий юный джентльмен.
– Пять лет? – восклицает Генрих, не обращая внимания на вопрос сына. – Это же, это же.
Он замолкает, не в состоянии подобрать слова.
