– Госпожа, там прибыли
гости, требуют их впустить, – в комнату вбегает моя помощница.
– Розалинда, ты помнишь
мой приказ? – не отрываясь от вышивки, спрашиваю ее.
– Да, но, госпожа, –
опять начинает она.
– Ты знаешь, что у
моего сына завтра именины? Пять лет исполняется, первая важная дата, –
перебиваю помощницу.
– Конечно, госпожа, мы
все ждем, когда сможем поздравить Роберта, но.
– И ты слышала с утра,
что я просила не беспокоить меня сегодня, так как мне нужно успеть закончить
подарок?
– Слышала, – уже чуть
не плачет Розалинда. – А также я помню, что ровно на неделю в году мы не
принимаем посетителей. Празднуем ваши с сыном именины и отдыхаем.
– Тогда что ты забыла в
моих покоях? – поднимаю–таки взор на помощницу.
В этот раз я не успела,
как следует подготовиться к нашим с Робертом дням рождения, разница которых
ровно два дня. И я крайне раздражена по этому поводу.
– Простите, госпожа. Но
там не обычные гости, там сам король! – на последнем слове Розалинда трагично
заламывает руки.
– Наш король? Киприот?
– спрашиваю удивленно. – Что он здесь забыл? Его дочурка не жалует провинцию,
предпочитая обитать в теплых краях.
– Нет, – качает головой
помощница, – не наш. Там…
Но ей не удается
договорить, в мои покои вламывается…
– Генрих! Моя дорогая,
к тебе пожаловал Генрих! Король Ардории к вашим услугам, – заканчивает он и
насмешливо кланяется.
Страх мгновенно
пронзает мое тело, руки трясутся, а пальцы не слушаются. Откладываю вышивку,
заставляю себя выпрямиться и взглянуть Генриху в глаза.
– Чем обязана? –
никогда раньше перед ним не лебезила и не собираюсь сейчас начинать. –
Розалинда, ты свободна.
Отпускаю, едва держащуюся
на ногах, девушку. Нервишки у нее ни к черту.
– Как это чем, Адель?
Как это чем? – всплескивает руками Генрих, проходит внутрь комнаты и по–хозяйски
присаживается на мою кровать. – Остановиться у тебя хочу. Ведь здесь самый
лучший гостиничный комплекс во всей Ксандрии! Ах, и как я без него жил, – он
проводит рукой по моей постели. Моей! Постели! – Сколько времени прошло с нашей
встречи? Пять лет? Шесть?
– Без трех месяцев
шесть, – отвечаю напряженно. – И ты ведешь себя неприлично. Не лапай мое
покрывало.
– Фу, какая ты грубая, –
кривится Генрих. – И брось, мы оба знаем, что в Ксандрии нравы куда более
свободные, чем в Ардории. Эх.
– Если ты за этим
приехал, то пошел вон, – поднимаюсь на ноги, по–прежнему держа в руках большую
иглу.
– Но–но–но! Адель, где
твои манеры? Я все–таки король, – показывает на себя Генрих, изображая
возмущение. – Но так и быть, тебе готов простить грубость. В память о нашем
близком общении.
– Одна случайная ночь
ничего не значит.
Говорю, а сама думаю,
что наша очень даже значила. Но только для меня.
– Как ты можешь
говорить такое?! – Генрих снова всплескивает руками. – Это была одна из лучших
ночей в моей жизни! Я ведь собирался тебе наутро предложение руки и сердца
делать!
– Да? – выгибаю бровь.
– Чего ж не сделал?
Скрещиваю руки на
груди.
В Ксандрии никто и
слова не скажет девушке, если она не сохранит целомудрие до свадьбы. Даже
герцогине.
Правда, с заключением
брака могут возникнуть сложности. Если брак будет не с тем, кто нарушил
целомудрие.
– Так я ж не знал
тогда, что ты высокородная особа! Думал, простолюдинка, – пожимает плечами
Генрих.
– И потому оставил
мешочек с золотом вместо кольца, – усмехаюсь.
– Обиделась? – впервые
на лице короля мелькает тень раскаяния.
– Да нет, не особо, –
отвечаю, практически не лукавя. – На твое золото мы доделали банный комплекс.
Гостям нравится, и деньги приносит немалые.
– Вот! Я ж за тем и
приехал, чтобы отдохнуть. Набраться сил, так сказать. Наслышан о твоем
комплексе. Даже у нас, в Ардории, его многие хвалят.
– И твой визит,
конечно, никак не связан с тем, что его величество Киприот отправился к тебе с
визитом? Подожди, дай вспомнить цель поездки, – постукиваю пальцем по
подбородку. –Ах да, кажется, чтобы свою дочку Гризельду сосватать? –
подозрительно прищуриваюсь.
– Абсолютно нет! –
Генрих кладет руку себе на грудь. – Они сами по себе, а я сам по себе.
– Да, конечно, – киваю,
– я так и думала.
Слухи о том, что король
Ардории в срочном порядке подыскивает себе жену, разнеслись по всем окрестным
королевствам. Киприот сразу захотел сбагрить свою дочурку. Только, видимо,
жених не слишком жалует невесту.
– Адель, что ты такая
колючка? К тебе дорогие клиенты приехали! А ты не пускаешь. Видел я, комплекс
пустует!
– Это потому, что мы
закрыты. Каждый год в это время у меня и моих работников отпуск.
Равнодушно отвечаю.
Почему–то совсем не к
месту вспоминается женская колонка в местной газете. Ее автор нелестно
высказался о внешних данных принцессы Ксандрии.
Также он напомнил
высокородным аристократкам, что у них есть все шансы заполучить Генриха себе.
Ведь только в нашем королевстве нет строгой брачной морали, и жених за тридцать
никого не смущает. Тем более, если это король.
Нет, я не хочу за него
замуж. Я вообще туда не хочу. Но мысль о том, что было бы, если бы окрестные
кумушки прознали, кто у меня в гостях, раздражает.
Словно я ревную?
– Адель, так это ж
замечательно! – весело говорит Генрих, вырывая меня из мыслей. – Вместе и
отдохнем. Показывай, где я могу расположиться? Или не будем играть в недотрог,
и я сразу останусь в твоей кроватке?
При этом король похабно
подмигивает, что так и хочется его ударить. Но следом он неожиданно искренне
улыбается, являя миру и мне свои обворожительные ямочки на щеках. И я понимаю,
почему не устояла тогда, почти шесть лет назад.
Как бы там ни было…
– Извини, но тебе со свитой
лучше поискать другую гостиницу для пряток от Киприота, – произношу уверенным,
хоть и грустным голосом.
Мысли об охотницах за
рукой и сердцем Генриха почему–то снова печалят.
Он не успевает что–то
ответить, как дверь в мои покои открывается, и вбегает…
– Мама! К нам в сад
заползло целое семейство больших улиток! Скорее идем, ты должна это увидеть! –
радостно кричит Роберт.
Я испуганно застываю,
переводя взгляд с сына на Генриха.
Черт. Только слепой не
увидит столь очевидной схожести между ними. Роберт мало что унаследовал от
темноволосой меня.
– Мама? – удивленно
переспрашивает король. – Это твой ребенок?
– Д–да, – киваю, слегка
заикаясь. А потом добавляю более твердо. – Имею право!
– А мужа нет, –
бормочет сам себе под нос Генрих. – Так–так, интересно. Сколько мальчику лет?
– Завтра мои именины,
сэр. Мне исполнится пять лет. А что вы делаете в покоях моей матери? – Роберт
моментально включает режим защитника.
Он у меня настоящий
юный джентльмен.
– Пять лет? –
восклицает Генрих, не обращая внимания на вопрос сына. – Это же, это же.
