Воробей сидел возле своей пещеры и разбирал травы.
Я потоптался на месте, от чего-то вдруг сильно зачесался хвост.
– Чего тебе? – не поворачивая головы, спросил он меня, и я в который раз удивился его проницательности.
– Ты больше не видел никаких снов?
Воробей резко прекратил свою работу и застыл, словно камень.
Я уже было подумал, что он не ответит, как брат повернул ко мне голову и проговорил, покачав головой:
– Пока ничего нового…
Я кивнул:
– Ладно, тогда я пойду…
Я уже повернулся, чтобы уйти, но краем глаза заметил, как Воробей задумчиво застыл над травами, будто думал о чём-то очень важном…
– Львиносвет! Там мышь! – привела меня в реальность Пеплогривка, когда я снова отвлёкся на свои мысли.
Мышь копошилась прямо под папоротниками, которые находились в одном лисьем прыжке от меня. Пеплогривка уже успела проползти дальше меня на несколько хвостов, когда под моей лапой вдруг хрустнули сухие листья.
– Мышиный помёт! – прошипел я.
Мышь испуганно бросилась бежать и уже через секунду скрылась бы в норе, если бы не молниеносный прыжок серой кошки. Пеплогривка не растерялась, ведь она была великолепной охотницей.
Я засмотрелся на подругу и улыбнулся. Я уже хотел подойти к ней и похвалить за добрый улов, но вдруг она повернулась ко мне, и я наткнулся на её грозный взгляд.
– Что с тобой сегодня, Львиносвет? Я за сегодняшний день поймала несколько мышей, а ты, будто новоиспечённый оруженосец, витаешь в облаках и топчешься, словно ненормальный барсук! Это на тебя не похоже… – её голос стал мягче, она подошла и участливо заглянула мне в глаза. – Если тебя что-то тревожит, то ты знаешь, что всегда можешь поделиться со мной!
Я кивнул, но промолчал, вспомнив, что Воробей говорил ему, что он не должен никому говорить о путешествии, сне, в котором Воробей был в Солнечном клане с Остролист… с Острой Звездой и помог её клану вновь поверить в Звёздное Воинство.
Я до сих пор не мог поверить, что наша сестра жива, но находится сейчас очень далеко от нас, где-то в чужом лесу, в чужом племени. Может быть даже в другом мире…
– Всё в порядке, Пеплогривка, – наконец, выдохнул я. – Просто день был тяжёлый, наверное, мне стоит отдохнуть.
– Да, день сегодня напряжённый. Ещё и тучи собираются, пора Листопада не за горами, – пробормотала Пеплогривка. – Ладно, пойдём домой, надо отнести моих жирных мышей!
Ночь была тёмной: тучи закрыли звёзды и луну…
А когда пошёл дождь, он быстро убаюкал меня своим шелестом. И я уснул.
Я находился в тёмном чужом лесу.
"Это Сумрачный лес?" – с ужасом подумал я, но тут же выдохнул, когда увидел в небе луну.
Мурашки побежали по моей спине, когда я услышал сзади тихие шаги.
Я резко обернулся.
Из зарослей на меня смотрели два светящихся маленьких глаза.
Я попятился и зашипел.
– Не бойся, это я, подруга котов… – пробасила тень, и я разглядел две белые полосы на узкой морде.
Когда барсучиха вышла на поляну, я успокоился, узнав в ней Полночь.
– Здравствуй, Полночь, – поклонился ей я. – Почему я здесь?
Барсучиха улыбнулась.
– Ты здесь для того, чтобы я сказала тебе слова, – сообщила она и повысила голос, так что он загремел: – Запомни! Став Лучом Солнца, надо победить Тьму.
Я стоял и смотрел на Полночь, ничего не понимая.
– Ты должен сказать их своему брату, – проговорила Полночь.
– Но… Зачем ты говоришь это мне, ведь Воробей целитель, не я!
– Это тебе, – перебила меня барсучиха, указав на меня своей огромной лапой. – Миссия Воробья закончена. Теперь началась твоя. Но твой брат поможет тебе преодолеть этот путь! Только скажи ему!
Скажи ему…
Скажи…
Я резко вскочил, сердце в груди грохотало так, что я бояться, как бы оно не разбудило весь лагерь.
Чуть отдышавшись, я бросился к пещере целителей.
– Воробей, Воробей, Воробей, – нетерпеливо прошипел я.
И стал ждать.
Вскоре брат, взъерошенный и не выспавшийся, вылез из палатки.
– Ты чего разорался, словно свора голодных псов! В отличие от тебя, я спал! – сварливо процедил он.
– Прости, – быстро пробормотал я, и решил всё рассказать без предисловий: – Я видел сон…
Воробей слушал меня, не перебивая, и задумчиво качал головой, уставившись своим слепым взором в землю.
Когда я закончил, он долго молчал, а потом пробормотал себе под нос:
– Став Лучом Солнца, надо победить Тьму… Хм… – Воробей нахмурился и вдруг повернулся ко мне. – Я думаю, что Солнечному клану снова нужна помощь. Полночь мне говорила, что она скоро ему понадобиться. И в этот раз это будет не моя миссия.
Я во все глаза смотрел на брата, приятная дрожь прошла по всему телу. Я с нетерпением топтался на месте, ожидая, что скажет брат.
– Теперь это твоя миссия, Львиносвет, и я готов тебе помочь, – наконец проговорил целитель. В его голосе была решимость. Я невольно вспомнил то далёкое время, когда мы были одними из Трёх и, рискуя жизнями, спасали все племена.
– И как я снова обрёл дар ходить во снах, – продолжил серый кот, и в его слепых голубых глазах засияли сами звёзды, они будто говорили вместе с ним. – Так и ты обретёшь свою силу. Она понадобиться тебе вновь.
Я с удивлением смотрел на брата, кровь кипела, сердце вновь заколотилось сильнее…
– Ну, чего уставился, иди пока охоться или что ещё тебе там надо делать… – проворчал Воробей, своим обычным немного скрипучим голосом. – А когда пора будет спать, приходи ко мне. Этой ночью твоя миссия начнётся…
– Я готов, – уверенно, но тихо проговорил я. Воробей кивнул.
– Ложись рядом со мной, – прошептал он, чтобы не разбудить Листвичку.
– Погоди, а что она скажет, если увидит, что я здесь? – спросил я.
– Я скажу ей, что ты поранился, – отмахнулся Воробей. – Неважно, что будет потом. Важно, что произойдет сейчас. Давай, ложись. Тебе необходимо заснуть.
– Заснуть? – опешил я.
– Ну, да, а как ты ещё хочешь попасть в Солнечный клан? – огрызнулся брат. – Пешком что ли пойдешь? Мы же даже не знаем, где он находится!
– Ладно, ладно, не кипятись, – пробурчал я, укладываясь в гнёздышке Воробья. Серый кот пошевелил усами, я не знал, что он этим хочет сказать, но понял одно: скоро произойдёт что-то интересное…
Воробей свернулся клубочком рядом со мной и уткнулся носом в свой серый хвост.
Я зевнул. Сегодня был один из обычных дней, но я очень устал. Мышцы мои расслабились, шерсть разгладилась, а внутри меня растеклось приятное тепло.
