Стук копыт затихал. Земля, потревоженная ударами подков рыцарских коней, содрогалась всё реже. Напуганный этим страшным звуком слух тоже начинал успокаиваться, различать уже пересвист птиц, шелест степной травы, тонкое пение ветра в её стеблях. Но опасность всё ещё была близка. Она шла этой же дорогой, за ними по пятам. И поэтому главное сейчас – замереть, не шевелиться. И тогда, может быть, рыцари проедут мимо, не заметив припавших к земле, вжавшихся в траву людей. Тогда, может статься, беглецам опять повезёт. И можно будет перевести дыхание, расслабиться…
Не повезло.
Громкий крик, дробь копыт сбивается, но затем вновь обретает ритм, начинает приближаться. И тогда он осторожно поднялся из травы, встал во весь свой высокий рост и покорно опустил голову, ожидая скачущих прямо к нему всадников. В мозгу, как птица в клетке, билась одна единственная мысль: «не заметили бы они остальных…»
Восемь человек. И среди них два самых близких ему существа. Молодая девушка и маленький, совсем ещё крошечный ребёнок. Восемь человек – это вместе с ним, младенцем. А из остальных семерых – три женщины и старик, чудом сумевший дожить до столь глубоких седин. Они замерли всего в сорока шагах от этого места. Там, за невысоким холмиком, где уже начинались спасительные леса, способные укрыть обречённых на смерть беглецов. Восемь беглецов – всё, что осталось от тридцати человек, покинувших посёлок. Он несёт ответственность за них, они доверили ему свои жизни. Впрочем, какой у них был выбор?!
Они шли всю ночь. И эту ночь, и предыдущую, и ещё четыре ночи до того. Он выбрал кружной путь. Само собой, прямая дорога кажется короче, но кружным путём безопаснее. А это самое главное. Приходилось, конечно же, поджидать отставших; останавливаться, если кто-то подвернул ногу или слишком устал; следить, чтобы охотники, отправляющиеся подстрелить какую-нибудь мелкую степную дичь, не уходили слишком далеко; жечь костры только в полдень, когда меньше опасности, что отсветы огня будут замечены с крепостных башен рыцарями. К тому же многие тащили за собой совершенно ненужный уже в бегах хлам, мешающий быстрому продвижению. Кто-то волок тюк с одеждой, кто-то – мешок со своим инструментом, кто-то – целый ворох старых и полуистлевших уже звериных шкур. В общем, у кого что было, кому что напоминало о прежней жизни. Ведь не для дела же тащили, ясно. Хотели что-то с собой на память захватить от родных очагов, которых – понимали все – уже никогда больше не увидят.
Может быть, стоило избрать иной путь, но судьба распорядилась так, что выбрали они этот. Так и брели, едва тащились. Но зато верили люди, что доберутся до спасительных лесов, не станут добычей бессердечных всадников в сверкающих на солнце латах. Может быть, потому и тащили весь свой скарб, что верили в это. Но два дня назад им встретились рыцари. Ясно было с первого же взгляда, что послан этот отряд на розыски беглецов. По следам шли рыцари, а следов они оставили – ох, как много! И хорошо ещё, что под самый вечер уже настигла их погоня, когда можно было укрыться меж холмов, в степной траве спрятаться. Не всем, конечно же, небеса покровительствовали, спастись удалось лишь этим восьмерым несчастным.
Когда же сегодня рассветное солнце показалось над горизонтом и залило светом бескрайнее море тысячелетнего леса, он подумал, что теперь уже всё будет в порядке. Он ошибся.
Отряд рыцарей появился неожиданно, словно из-под земли. Эти всадники просто проезжали своей дорогой, они не разыскивали беглецов и даже не знали об их существовании. Но теперь уже рыцари не упустят такой случай…
Он с неудовольствием покосился на обломанную ветку куста.
Он шёл последним, и, когда увидел рыцарей, то успел крикнуть остальным, чтобы те залегли, схоронились, слились с землёй и степной травой. Но сам он не успел добежать до этого холмика. А вернее сказать – не рискнул бежать туда, чтобы не привлечь внимания к остальным. Он рухнул в невысокую траву прямо там, где стоял. И падая, зацепил широким рукавом своей накидки ветвь куста. Что поделаешь – неудобная одежда, никак он к ней не привыкнет…
Наверное, рыцари сразу же заметили его оплошность, подумал он. Просто сделали вид, что ничего не видят. Наверное, надеялись, что он встанет, побежит к своим… Или же они просто опять играли в свою извечную игру – охоту на людей, на таких, как он сам и его спутники.
Низко надвинутый капюшон, сложенные перед грудью руки, согнутая спина – вдруг рыцари сочтут его слишком несерьёзной «дичью», отпустят… Нет, не стоит и надеяться.
Стук копыт всё ближе. Сколько же их? Он слегка приподнял голову – так, чтобы капюшон не открывал его лица – и пересчитал глазами приближающихся всадников. Пятеро. Вполне достаточно. Все в латах, хотя шлемы и висят на сёдлах. Ясно, не в боевом походе, просто едут куда-то, потому так беззаботно себя и ведут, потому и решились остановиться и немного поразвлечься… И, судя по голосам, среди них женщина. Молодая – звонкий смех переливами звучит над степью.
Рыцари уже подъехали и остановились перед ним. Горячее дыхание коней обдавало его жаром.
– Я же говорил! – весело воскликнул один из них. – Я же говорил! Кэарта не ошиблась! Молодец, девчонка! Сразу его заприметила!
– Всё равно, нужно было проверить, – строго произнёс низкий приятный голос. – Вдруг он был здесь не один? Эй! Ты здесь один?
– Да, господин… – язык с трудом ворочается во рту. Только бы обошлось…
– Откинь капюшон! – приказывает тот же голос.
Рука, словно чужая, медленно поднимается, и дрожащие пальцы откидывают за спину жёсткую ткань. Светлые, почти белые волосы развиваются под лёгкими порывами холодного ветра. Лицо по-прежнему опущено: главное, чтобы они не видели его глаз. Тогда, может быть, и обойдётся… Ведь их пятеро. А для него одного сейчас это слишком много. К тому же, все они на конях, а он забыл уже, как звучит «песня», могущая принести ему спасение.
– Посмотри на меня! – весёлый и звонкий девичий голос. – Посмотри на своего охотника, человек!
– Да, эта дичь принадлежит Кэарте! – рассмеялся низкий голос. – Она сегодня заслужила удачную охоту!
– Спасибо, отец!..
Он стоит неподвижно. Всё равно ему с ними со всеми не справиться. Пусть уж убивают сразу, за неподчинение.
– Я велела тебе посмотреть на меня! – в звонком голосе прорезались гневные нотки.
– Ого! – расхохотался кто-то. – Девчонка уже учится повелевать! Молодец!
– Я ничего плохого не сделал, госпожа, – он старается изо всех сил, чтобы слова его звучали как можно подобострастнее. Только бы обошлось…
