«Не-на-ви-жу! Не-на-ви-жу! – звучало в такт перестуку каблуков по мощеному брусчаткой внутреннему двору Академии. – Не-на-ви-жу!»
О, как же сильно я в тот момент ненавидела Димаса ан Сонгрена! До звона в ушах, до темноты перед глазами, до безудержного желания собственными руками придушить белобрысую зар-разу!
Не-на-ви-жу!
– Ви, погоди! Да постой же!
Лейв, мой верный друг, запыхавшись, все-таки нагнал меня, осторожно тронул за плечо.
– Ви!
– Ненавижу! – процедила я сквозь зубы.
Он только тяжело вздохнул. Не спросил, о ком идет речь: и так все ясно. Мы с Димасом, несносным высокомерным аристократом, терпеть друг друга не могли с самого первого дня моей учебы в Академии. Но то, что он выкинул сегодня, просто перешло все границы. Чуть не сорвал мне зачетный проект! Работа, на которую я потратила почти три месяца, чуть не полетела кауссу под хвост! Хорошо еще, что профессор Амус отнесся с пониманием, вот только мне не нужны оценки из жалости. Даже если это отличные оценки! Виолетта Рейн всего добьется сама и еще покажет этим заносчивым снобам, чего она стоит!
– Ви, не думаю, что он нарочно…
– И я не думаю. Я это точно знаю, Лейв. Самодовольный урод!
Я с удовольствием прибавила еще несколько крепких словечек и даже не почувствовала обычной неловкости, когда на скулах друга выступил легкий румянец: так была зла.
– Ви! – укоризненно воскликнул Лейв. – Леди так не выражаются! Это не принято!
Но меня его упрек не остановил.
– А я не леди! Я – оборванка из Нижнего Города, о чем мне не преминули напомнить не далее как сегодня. Так что имею полное право выражаться как пожелаю!
– Эй, Рейн! – донесся до меня насмешливый оклик. – Что, удрала порыдать? А Фесс тебя утешает? Слышь, Фесс, ты уже представил ее предкам? И что сказала твоя мать? Или только нос сморщила?
Лейв сжал кулаки. Ну конечно, Мартин, подлипала и подпевала несносного Димаса. Как же без него? Сам Димас достаточно осторожен, чтобы ввязываться в публичные ссоры: за такое может и прилететь от профессоров. Устав Академии гласит, что происхождение студентов не имеет никакого значения, главное – дар. Ложь, конечно, в чем я убедилась довольно быстро. Розовые очки слетели с наивной отличницы в первую же неделю пребывания в этих древних стенах.
***
Я всегда мечтала учиться в Академии, сколько себя помню. Еще бы, ведь ее диплом открывает заветные двери в совсем иной мир. Нарядный, сверкающий, роскошный. Мир, в котором не приходится носить штопаные чулки, стоптанные башмаки и пальто с чужого плеча. Мир, в котором можно есть досыта каждый день и не переживать о том, что на завтра ничего не останется. Мир достатка и благополучия.
Я старалась. Я очень старалась. Ведь возможности заплатить за обучение у тети Маргарет не имелось, мы и без того едва-едва сводили концы с концами. Оставался лишь один шанс: получить Королевский грант, и его я не собиралась упускать. Была всегда лучшей, во всем первой. И добилась-таки своей цели: меня приняли в Академию. А уже через неделю учебы готова была взвыть от отчаяния и бежать куда глаза глядят.
***
– Эй, Рейн, где ты раздобыла такое платье? По-моему, подобные не носят уже лет этак с пятьдесят! Откопала в бабушкином сундуке?
– Какая сумка, Рейн! Что это за материал? Холстина? Дай-ка пощупать!
– Что за прическа? Ты не пробовала нормально уложить волосы, Рейн? Сейчас никто не ходит с косой, кроме разве что таких деревенщин как ты.
Они язвили и жалили, все эти отпрыски аристократических родов, недовольные тем, что рядом с ними на студенческой скамье теперь сидела простолюдинка. Они стремились изгнать меня – нет, не из своего круга, ведь в их круг я так и не попала. Из Академии. Чтобы не раздражала их своим присутствием, не нарушала привычную картину мира.
– За что? – рыдала я на плече тети Маргарет. – Я ведь ничего им не сделала! Я стараюсь, я учусь! Меня хвалят профессора, а эти… эти…
Тетя погладила меня по спине. Мы встретились в городском парке: студентам дали первый выходной, но настрого велели до наступления темноты вернуться. День выдался солнечный, безветренный, аллеи полнились прогуливающимися горожанами, но нам удалось найти безлюдное местечко. К старому заросшему пруду забредали разве что ищущие уединения влюбленные парочки, но и тех надежно скрывал ракитник. Мы устроились на покосившейся скамье, и я жаловалась тете на однокурсников, изводивших меня насмешками и придирками.
– Они ведь просто развлекаются, понимаешь? Развлекаются, оскорбляя и унижая меня. Как же я хочу все бросить и вернуться домой!
– Не смей! – в голосе моей доброй тети прозвенела неожиданная сталь. – Даже думать не смей о подобном, Виолетта Рейн! Не позволяй избалованным богатеньким детишкам сломать твою жизнь! Не дай им победить! Покажи, что ты сильнее, что тебя не сломить. Учеба в Академии – это твой шанс, неужели ты позволишь растоптать его каким-то недоумкам? Уползешь, поджав хвост? Покажешь себя ничтожеством? Забудешь о своей мечте?
Мне стало стыдно. Действительно, что это я расклеилась, словно маленькая девочка? Подумаешь, слова! Пф-ф! Пусть говорят что угодно, это не собьет меня с выбранного пути. И я медленно покачала головой.
– Нет, тетя. Ты права: я не сдамся. И не позволю им разрушить мою мечту.
***
С тех пор прошло два года.
Все как-то утряслось само собой. Сокурсникам со временем приелось развлечение «задень оборванку из Нижнего Города», к тому же я действительно хорошо училась и никому не отказывала в помощи. Постепенно у меня даже появились друзья: Лейв, Теодор, Кассия. И все было бы хорошо, если бы не… если бы не Димас ан Сонгрен, да.
Высокого блондина с резкими чертами лица и пронзительными ярко-синими глазами всегда окружала толпа поклонниц и почитателей. Поговаривали, что король, чей брак спустя долгие годы так и оставался бездетным, собирается назначить его своим преемником. Димас эти слухи никак не комментировал, не подтверждал и не опровергал,, но то, что ан Сонгрены состояли в близком родстве с королем, косвенно подтверждало их правдивость. Красивый, знатный, богатый – казалось бы, чего еще можно желать? К тому же Димаса любили преподаватели, называли подающим надежды. Его считали звездой курса, одним из лучших студентов Академии. Вот здесь-то мы и столкнулись.
Когда его в первый раз обошла на практической работе уроженка Нижнего Города, ан Сонгрен ничего не сказал, только сжал плотно губы, подхватил сумку и быстрым шагом покинул аудиторию. Прихлебалы потянулись за ним следом. Я, торжествующая и едва не парящая над землей от счастья, ничего не заметила бы, не скажи Лейв:
– Кажется, наш принц рассердился.
– Да ну, – легкомысленно отозвался Теодор, – ерунда какая. Какое ему дело до Виолетты?
