Лондон, поздняя осень 1817 года
Достопочтимый Эдвард Джуниус Карсингтон, граф Харгейт имел пятерых сыновей, на три больше, чем ему было необходимо. Поскольку Провидение благословило его двумя здоровыми наследниками, для его светлости было бы лучше, если бы остальные три ребенка оказались дочерьми.
В отличие от других титулованных особ граф ненавидел долги, а сыновья, особенно если это сыновья аристократа, обходятся безумно дорого. Скромное образование, которое требовалось получить девочкам из аристократических семей, можно было обеспечить и дома, тогда как мальчиков приходилось отправлять в частные школы, а затем в университеты. При правильном воспитании повзрослевшие дочери не попадают в переделки, из-за которых их отцу приходится платить огромные суммы, чтобы уладить скандал. В случае с сыновьями, исключить подобное возможно лишь если держать неразумных отпрысков взаперти, что кажется едва осуществимым.
По крайней мере это можно было сказать про сыновей лорда Харгейта. Унаследовав от отца привлекательную внешность, неиссякаемую энергию и силу воли, они с удручающей регулярностью попадали в неприятности.
Также стоит заметить, что дочерей можно выдать замуж совсем юными за сравнительно небольшие деньги, после чего за них начинают нести ответственность мужья…
А отцам сыновей приходилось покупать своим чадам места – в правительстве, в церкви или армии либо подыскивать им богатых жен.
За последние пять лет двое старших наследников лорда Харгейта выполнили свой долг, женившись. И теперь внимание графа было сосредоточено на третьем сыне – Алистере Карсингтоне.
– За те деньги, которые Алистер тратит на портного, сапожника, шляпника, перчаточника и разных галантерейщиков – не говоря уже о прачках, виноторговцах, кондитерах и прочих – я мог бы снабдить весь военно-морской флот, – пожаловался его светлость жене, укладываясь в постель.
Графиня Харгейт, статная темноволосая женщина, отложила книгу, которую читала в сторону и устремила взгляд блестящих черных глаз на супруга.
Сын, о котором идет речь, унаследовал внешность своего отца: такой же высокий и худощавый, как граф в молодости, с ястребиным профилем и глазами с тяжелыми веками, хотя у графа они были скорее карими, чем золотистыми, и более глубоко посаженными. В темно-каштановых волосах лорда Харгейта уже появились серебристые пряди. Оба обладали карсингтонским голосом, который от сильных эмоций походил на рычание.
– Ты должен положить этому конец, Нед, – сказала леди Харгейт.
Граф посмотрел на нее и вскинул брови.
– Раньше я уже говорила тебе, что Алистер слишком много внимания уделяет внешнему виду, потому что стесняется своей хромоты, и нам нужно быть терпеливыми. Но прошло уже два года с тех пор, как он вернулся с континента, а дела не улучшаются. Он, кажется, безразличен ко всему, кроме своей одежды.
Лорд Харгейт нахмурился:
– Никогда бы не подумал, что доживу до того дня, когда мы будем переживать из-за его неудач с женщинами.
– Ты должен что-то сделать, Нед.
– Я бы сделал, если бы знал, что именно.
– Какая чушь! – воскликнула жена. – Если ты можешь справиться с королевским отпрыском – не говоря уже о тех бестолковых джентльменах из палаты общин – ты, безусловно, сможешь справиться и с собственным сыном. Я уверена, что ты что-нибудь придумаешь. И лучше бы тебе поторопиться…
Неделю спустя лорд Харгейт вызвал к себе Алистера Карсингтона в кабинет и выдал «Список глупых трат», в котором указывалась их стоимость в фунтах, шиллингах и пенсах.
По меркам некоторых джентльменов, список был небольшим, однако степень ущерба репутации превышала норму, что Алистер и сам прекрасно понимал.
Ему не нужен был список, чтобы напомнить о его неудачных влюбленностях.
Когда ему было четырнадцать, это была Клара, золотоволосая, розовощекая дочь сторожа Итона. Алистер следовал за ней, как щенок, тратил все свои карманные деньги на подношения в виде сладостей и красивых безделушек. Однажды ревнивый соперник, местный юноша, бросил в адрес Алистера провокационное замечание. Спор вскоре перерос из обмена оскорблениями в драку, привлекшую толпу. Последовавшая драка между группой одноклассников Алистера с несколькими деревенскими мальчишками привела к двум сломанным носам, шести выбитым зубам, легкому сотрясению мозга и значительному ущербу имуществу. Клара плакала над избитым соперником и называла Алистера скотиной. Его сердце было разбито, он не беспокоился о том, что ему грозило отчисление за нападение, подстрекательство к беспорядку и уничтожение собственности школы.
Лорду Харгейту пришлось вмешаться, и это стоило ему немалых денег.
В возрасте шестнадцати лет Алистер влюбился в Верену, с которой познакомился во время летних каникул. Поскольку ее родители были людьми набожными и строгими, романы она читала украдкой и общалась с Алистером торопливым шепотом и с помощью тайных писем. Однажды ночью в соответствии с договоренностью он тайком пробрался к ее дому и бросил пригоршню камней в окно ее спальни. Он предполагал, что они разыграют что-нибудь вроде сцены на балконе из «Ромео и Джульетты», но у Верены были другие планы. Она сбросила вниз чемодан, потом спустилась по веревке из связанных простыней, заявив, что не намерена дольше оставаться пленницей в доме родителей и решила сбежать с Алистером. Он сразу же согласился, испытывая радостное возбуждение при мысли, что спасает прекрасную даму, попавшую в беду, и ничуть не тревожась о деньгах, средстве транспортировки, жилье и прочих подобных пустяках. Не успели они добраться до соседнего прихода, как их вернули. Ее взбешенные родители хотели, чтобы его осудили за похищение и сослали в Новый Южный Уэльс. Урегулировав эту проблему, лорд Харгейт предложил сыну найти какую-нибудь проститутку, вместо того чтобы бегать за благовоспитанными девственницами.
В семнадцатилетнем возрасте Алистер увлекся Китти, помощницей портнихи и обладательницей огромных синих глаз. От нее Алистер узнал о некоторых тонкостях женской моды. Когда на нее пожаловалась одна ревнивая высокопоставленная клиентка и Китти выгнали с работы, возмущенный Алистер опубликовал памфлет о несправедливости. Клиентка подала на него в суд за клевету, а портниха потребовала компенсацию за диффамацию и потерю клиентуры. Лорд Харгейт уладил дело обычным путем.
В девятнадцать лет пассией Алистера стала Джемма, фешенебельная модистка. Как-то раз, когда они ехали за город насладиться сельской идиллией, их экипаж остановили блюстители порядка и обнаружили в коробках Джеммы кое-какие краденые вещи. Она утверждала, что их подсунула завистливая соперница, и Алистер, поверив ей, произнес страстную речь о сговоре с коррумпированными официальными лицами, собрав вокруг себя толпу, которая, как это часто бывает, вышла из-под контроля. Ему был зачитан закон о подстрекательстве к бунту, и его бросили в кутузку вместе с нечистой на руку любовницей. И снова его выручил из беды лорд Харгейт.
