Прохладный воздух из приоткрытого окна окутал лицо, заставляя выступившие слезы, еще не успевшие скатиться вниз, тут же застыть. Дверь за спиной медленно закрылась, и Дарену вдруг показалось, словно сердце, только что замедлившее свой ритм, сейчас и вовсе неожиданно перестало биться. Будто бы для этого у него больше просто не было причины. Будто бы только что он собственными усилиями лишил себя чего-то важного. Того, без чего смысл его жизни обесценивался ровно вполовину.
Отяжелевшими ногами он сделал несколько шагов к больничной койке, а затем, преодолевая острую боль в желудке, осторожно коснулся пальцами края конструкции и опустился на корточки. Всё это время он не смел отводить взгляда от сестры: от её ещё бледного лица; полуоткрытых, время от времени подрагивающих век и слегка приоткрытых губ, то впускавших, то выпускавших воздух. Чувство вины с каждой секундой становилось всё сильнее, но даже видя её такой слабой и болезненной, Дарен понимал, что жизни его маленькой принцессы больше уже ничего не угрожало и больше угрожать не будет. Ни теперь. Ни впредь.
Он бережно коснулся её прохладных пальцев, а затем едва ощутимо, боясь причинить ей новую боль, сжал их в своей руке.
– Прости… – от собственного шепота по его горлу мгновенно прокатилась обжигающая волна. Прочувствовав этот новый приток боли каждой своей клеточкой, ощутив, как мучительно сдавливает виски, Дарен зажмурился и опустил глаза вниз, но как только пальцы в его ладони зашевелились, резко поднял голову, забывая о том, что всего секунду назад он готов был потерять сознание.
Родные зеленые глаза, в которых он утонул в ту же минуту, сильно потускнели. Их цвет был уже не тем, что раньше, но, однако, это не помешало им смотреть на него с привычной любовью и нежностью.
– Нужно было почти умереть… чтобы услышать это от тебя… – с тоненькой ноткой веселья прохрипела она, но когда попыталась улыбнуться, неожиданно закашлялась.
– Эл… – Дарен тут же подорвался, но когда собирался позвать врача, протестующий жест сестры, которая сжала его руку, заставил его помедлить.
– Я в порядке…
Он нехотя опустился на край кровати, а затем потянулся к столику. Налив воды в стакан, он помог Элейн немного приподняться, а затем сделать несколько глотков. Когда она благодарно кивнула ему, Дарен медленно поставил стакан обратно, но головы так и не повернул.
– Мне жаль… – её голос заставил Дарена на мгновение прикрыть глаза. Конечно же, она прекрасно понимала, о чем он думал. Потому что знала его, как никто иной. Знала о каждой его мысли, каждом чувстве и порыве… вот и сейчас ощущала всю его боль так, словно она была её собственная.
– Чем ты думала, Эл… – вертел он головой, стараясь сдержать слезы внутри. – Чем руководствовалась, когда… – Дарен запнулся, не в силах произнести то, что уже готово было сорваться с языка, – …я бы перестал дышать, если бы с тобой хоть что-то случилось… ты знаешь, что без тебя – моя жизнь абсолютно ничего не значит…
– Замолчи… – Элейн резко схватила его за руки, – …я не хочу, чтобы ты так говорил…
– Тогда почему сделала это? – Вдруг спросил он, наконец, поднимая на неё взгляд. – Почему решила оставить меня?…
Эти слова заставили её застыть. Дарен видел в её глазах искреннюю вину и сожаление, но кроме этого, не мог не заметить боль. Сильную. Слишком сильную для такой маленькой, хрупкой девушки. И от чего бы она ни появилась, его сестра держала её глубоко внутри себя, не давая выхода.
– Я позволила себе стать слабой, – неожиданно ответила она, а затем не спеша, но уверенно закачала головой, – но клянусь тебе, этого больше не произойдет, – Элейн не отрывала от брата взгляда, а её руки, словно в подтверждение словам, с каждой секундой всё крепче сжимали его ладони. – Никогда.
Он сжал её пальцы в ответ, наблюдая за тем, как облегченно она выдыхает. Этот его жест был для неё некой необходимостью. Так она знала, что он верит ей. Прощает её.
Хотя, черт возьми, если бы она только знала, что прощение в этот самый момент нужно лишь одному ему. Лишь его давно уже заблудшей во мраке душе.
– Я должен был заметить, – тихо упрекнул себя Дарен, – что с тобой что-то не так… должен был понять, что есть что-то, что тебя гложет. Но не понял…
– И в этом нет твоей вины.
– Я поклялся всегда защищать тебя, – резко сказал он, снова поднимая на сестру глаза. – Как только ты впервые улыбнулась миру вокруг, я дал слово, что никогда не позволю этой улыбке исчезнуть даже на мгновение… и что же теперь? Я не смог сделать даже этого.
– Это не так… – Элейн завертела головой и неожиданно обхватила ладонями его лицо. Дарену показалось, что её глаза застлала тонкая дымка. – Просыпаясь каждое утро, я улыбаюсь лишь благодаря тебе. Это ты учил меня бороться и жить. И это я забыла о том, что Бейкеры никогда не сдаются.
– Никогда, – подтвердил он, а затем нежно накрыл одну её руку своей и осторожно коснулся губами внутренней стороны ладони. – И больше я не позволю тебе об этом забыть.
– А как же ты? – Вдруг тихо спросила она, после недолгого молчания.
– Что я?
– Почему себе ты это позволил? Почему сдался и отпустил её?
Дарен вздрогнул, внезапно отчетливо ощутив, как болезненно заныла рана от занозы, уже так прочно засевшего у него под кожей. Он не был готов говорить об этом. Нет. Не так. Не здесь. И не сейчас.
– Не понимаю, о чем ты, – ответил он, непроизвольно сжимая скулы и отводя взгляд в сторону. Элейн не могла не заметить этого жеста, не могла не понять его мыслей и ощущений. А он не мог не совершить этой оплошности. Дарен Бейкер никогда не ошибается? Да черта с два это теперь так.
– Она не виновата в том, что случилось, – голос Элейн был полон любви и мягкости, но от этого боль в его висках не становилась глуше. Скорее, наоборот – лишь сильнее рвала их изнутри.
Дарен на секунду прикрыл глаза, но лишь для того, чтобы взять себя в руки. Раны были ещё слишком свежими. А её имя с силой било током по оголенным нервам.
– Доктор О’Нил сказала, что, если твоё состояние этой ночью будет стабильным, то утром мы сможем забрать тебя домой. Но до этого момента я хочу, чтобы ты безукоризненно соблюдала все её рекомендации и принимала необходимые лекарства.
Когда Дарен встал с кровати и слегка отошел, – так он чувствовал себя менее уязвленным, – то заметил на себе молчаливый и пронзительный взгляд Элейн. Она спокойно сидела, сосредоточив на нем всё свое внимание и при этом совершенно никак не реагируя на его недавние слова. И всё бы ничего, но он прекрасно знал, что обычно скрывалось за её невозмутимостью.
– Ты всё же оттолкнул её… – вдруг тихо, словно не веря собственным же словам, сказала она. Дарен сильнее стиснул зубы. – Я никогда не критиковала ни одного твоего решения, – завертела головой его сестра, – всегда была согласна с любым твоим выбором. До последнего понимала и поддерживала твои поступки, но то, что ты сделал с Эбби… я ведь даже и подумать не могла…
