Выйдя наружу, посмотрела на работающих во дворе людей. Жизнь здесь кипела, била ключом. Я даже удивилась, как хорошо все отлажено в замке у графа. Вспомнила, что в первый раз, когда мы катались с ним вдвоём по поместью, он задавал много вопросов (но получил мало вразумительных ответов), значит, действительно разбирается. Полагаю, следит за всем лично, а не скидывает дела на плечи управляющего. Необычные черты для светского ловеласа и прожигателя жизни, если он является таковым на самом деле.
Проходя мимо распахнутых дверей, заглядывала внутрь, с удивлением обнаружив среди обычных для любого богатого дома строений вроде конюшни, прачечной, мастерской, ещё и маслобойню. Граф даже здесь предпочитал обходиться собственными силами и средствами. Наверное, эти дни был занят наблюдением за уборкой урожая и заготовками запасов на зиму. Не удивлюсь, если часть продуктов шла на продажу.
Остановившись у одного сарая, с любопытством наблюдала, как слуга ловко и быстро завязывает мешки с зерном. Он так мастерски с этим справлялся, что захотелось поглядеть поближе. Я вошла внутрь, замерев неподалёку, вдыхая запах зерна, прелой земли и соломы. Снаружи послышался голос отчима, отдающего указания работникам. Я подняла голову в тот момент, когда Джаральд вошёл в сарай.
— Интересуешься работой слуг, Розалинда?
Я кивнула, а Джаральд обратился к работнику.
— Арчи, там ещё зерна привезли, ступай и помоги Теду выгрузить.
— Да, хозяин.
Арчи ловко завязал последний мешок и выбежал за дверь.
— Это называется мельничный узел, — сказал отчим, заметив мой интерес. — Удобен тем, что можно туго затянуть и быстро развязать. Показать?
Я кивнула, наблюдая, как он подходит ближе. В душе жгучее желание боролось с тревогой и пониманием, что в полутемном сарае с распахнутой настежь дверью находиться наедине с графом не менее опасно, чем в запертой комнате.
— Я заметила, как быстро здесь всё делается. Люди очень стараются. Полагаю, вы не поощряете лень.
— Не поощряю, — Джаральд легко развязал шелковую ленту, удерживавшую мои волосы, и обхватил тонкие запястья.
— Смотри, — он сложил ленту восьмёркой, ловко обвязывая вокруг моих рук, пропустил сложенный вдвое конец во вторую петлю, крепко затянул, привлекая меня ближе. Я качнулась в его сторону, поднимая вверх голову, и тихо охнула, когда лента сильнее впилась в кожу.
— А развязать ещё проще, — негромко продолжил Джаральд, глядя мне в глаза, — он потянул за один конец, распуская хитроумный узел, но не выпустил ленту, а мягко обмотал вокруг запястья, перемещая её по руке.
Странное ощущение, будто длинная полоска внезапно ожила в его ладонях и сейчас сама собой ползла всё выше, словно змея, пока не обмоталась вокруг моей шеи. Я почти не дышала, не отрывая взгляда от потемневших глаз Джаральда. Обхватив пальцами концы ленты, он потянул их на себя, заставляя меня подняться на цыпочки, ещё ближе к его склонённой голове и манящим губам. Граф перехватил ленту одной рукой, а вторую запустил в мои волосы, лаская тонкую нежную кожу и перебирая пряди, пока я не опустила ресницы, повинуясь тягучему удовольствию, потянулась навстречу в ожидании самого сладкого из поцелуев.
Лента шелковым ручейком стекла по шее, коснулась гладким краем приподнятой над корсажем груди и скользнула прямо мне в руки. Я разочарованно раскрыла глаза, почти с болью наблюдая, как Джаральд отступает и, отвернувшись, выходит из сарая.
