Я брела по пустынным узким улочкам, мощенным неровной брусчаткой, между аккуратных маленьких домиков, крытых черепицей. Ну, как же он не похож на тот, где я родилась и провела свое детство и юность! Шумный мегаполис, заполненный однообразными серыми коробками домов и вечно спешащими толпами людей. Этот же городок поразил меня до глубины души, еще из окна автобуса, который привез нашу юношескую спортивную команду на международные соревнования. Когда-то давно здесь проходила Олимпиада, после которой осталось некоторое количество спортивных сооружений, а теперь в них проходили второстепенные соревнования, вроде того, в котором я собиралась участвовать. Спонсоры команды расстарались, и у нас оказалось несколько дней для акклиматизации в этом высокогорье.
Разреженный воздух был несколько непривычен, а потому большая часть команды после тренировки добиралась до гостиничного номера и падала на кровати, но я не могла оставаться взаперти и бродила по этим улочкам, разглядывая, выставленные в витринах магазинчиков, сувениры. Денег у меня, практически, не было, поэтому я даже вовнутрь не заходила, только мельком бросая взгляд на двери с колокольчиками, возвещавшими о приходе покупателя. Зато с огромным удовольствием разглядывала нарядные фасады и барельефы на домах.
Особенно мне приглянулась одна улочка, круто поднимавшаяся к вершине горы, на склоне которой и прилепился этот городок. Чем выше взбиралась улица, тем старше казались дома. Здесь уже почти не было прохожих, и магазины были далеко не в каждом доме. И этим-то улочка мне особенно приглянулась, не люблю шум и праздное, давящее на мозг и душу, любопытство толпы. Потому и выбиралась сюда каждый вечер, и бродила, пока не начинали зажигаться старинные фонари, подвешенные на чугунных столбах, делая город еще более странным и загадочным. Тянуло погулять подольше, а еще хотелось заглянуть за потемневшие деревянные двери, закрывавшие не только входы в дома, но и во внутренние дворы, судя по их высоте и ширине. Почему-то казалось, что там обнаружится вход в необычайный мир, известный мне по сказкам Андерсена и братьев Гримм. Иногда мне удавалось бросить быстрый взгляд в приоткрытые створки ворот и увидеть сидящего на скамеечке старика или игравших во дворе малышей.
Но потом я одергивала себя и напоминала, что пора возвращаться в гостиницу, к товаркам по команде, с которыми мне с огромным трудом удавалось поддерживать мирное сосуществование. Девчонки, в основном, были столичными жительницами, искренне презиравшими «лимиту из провинции», как они называли меня и мою подругу, с которой я приехала на сборы, а потом и на эти соревнования. Но Ленка изо всех сил пыталась подлаживаться под костяк команды, а мне лебезить не позволял независимый и упрямый характер, благодаря которому я и вскарабкалась так высоко по спортивной лестнице. Поддерживал меня только тренер, который довольно решительно гасил любые конфликты на стадионе. Но в свободное время мы были предоставлены сами себе, и старожилы команды разворачивались во всю ширь своих завистливых и мелочных душ, привлекая к травле и мужскую часть нашей юношеской сборной.
Я тяжело вздохнула и даже остановилась, припомнив все последние гадости этой шайки. Ну, как же мне не хотелось возвращаться в гостиницу! Особенно сегодня, так как на вечер было намечено какое-то командное мероприятие, призванное познакомить ребят из разных сборных команд, и прошмыгнуть незаметно в наш с Ленкой номер мне не представлялось возможным. Я с тоской оглянулась по сторонам, отчаянно сожалея, что не могу остаться здесь навсегда, криво улыбнулась чумазой девчушке, которая выглянула в щель между створками ворот, прикрывавшими вход в один из двориков. Девчонке было лет семь-восемь, ее рожица была вымазана не то в шоколаде, не то в повидле, и светилась лукавством и любопытством. Я еще раз вздохнула, искренне позавидовав ее положению во времени и пространстве, означавшем полное отсутствие мучивших меня проблем. Девчушка улыбнулась мне в ответ, и на ее лице мелькнуло сочувствие. Или мне так показалось? Я слегка помахала ей рукой, и щель в воротах стала чуть больше. Я совсем было собралась подойти и заглянуть туда, но тут в кармане зазвенел телефон. Глянув на высветившийся номер, я поднесла его к уху и поняла, что звонок сорвался, зло чертыхнулась и, махнув еще раз на прощанье девчонке, понеслась вниз по улице. Звонила Ленка, вероятно, время начала или место проведения мероприятия перенесли, но мне не хотелось оправдываться и рассказывать, где я пропадала.
Бегала я всегда хорошо, но тут превзошла самое себя, я словно летела по улице, почти не глядя по сторонам, а только под ноги, стараясь не запнуться на брусчатке. И потому не сразу поняла, кто именно схватил меня за рукав, когда я пробегала по перекрестку, украшенному небольшим фонтаном, состоявшим из нескольких чаш, по которым вниз стекала хилая струйка воды. Это оказалась самая вредная из девчонок, Альбина, стоявшая в окружении подружек возле замшелого бассейна, обрамлявшего фонтан. От неожиданности я затормозила и поскользнулась на влажных камнях, а сразу затем Альбина толкнула меня в грудь, и я полетела в фонтан. Вода была почти теплой, но мутной и затхлой, полной склизлых листьев, налетевших в бассейн со стоящего рядом дерева. Такой я и поднялась из воды: мокрая, грязная, облепленная опавшими листьями.
– Посмотрите на эту красавицу-нимфу! – мерзко улыбаясь, промолвила моя обидчица.
Подружки поддержали ее громким смехом. Оглянувшись по сторонам, я увидела, что неподалеку стоят наши мальчишки, им тоже было весело.
– На дружеской вечеринке она будет выглядеть лучше всех! – продолжала издеваться Альбина, поправляя свои золотистые волосы, уложенные в замысловатую прическу.
Нашарив глазами Ленку, я спросила:
– Это была их идея, или ты сама решила создать очередной повод для веселья? Уже полностью влилась в коллектив и приняла их способ мышления? А не думаешь, что окажешься на моем месте, если вдруг у них исчезнет «мальчик для битья»?
– Да, куда ты денешься? – презрительно скривив ярко накрашенные губы, произнесла Альбина. – Тебе же кроме сборной и податься-то некуда, если только улицы мести!
Эти слова оказались последней каплей, переполнившей чашу терпения. Я сделала шаг вперед и нанесла короткий, но сильный удар, вложив в него весь вес своего тела и всю накопившуюся во мне злость. Кулак соприкоснулся с чужой плотью, и я почувствовала, как что-то хрустнуло, но боли не ощутила. Зато обидчица упала навзничь, сбив с ног одну из подруг, и заголосила дурным голосом.
