Капитан спецназа ГРУ Борис Гаврилин ринулся в плотные ветровые струи безграничного Пятого океана и камнем полетел к земле. Она стремительно неслась ему навстречу. Пятикилометровая бездна довольно глубока.
Случись не раскрыться парашюту, этому весьма полезному изобретению Глеба Котельникова, то времени будет вполне достаточно. Успеешь припомнить всю свою жизнь, почти тридцатилетнюю. Правда, только в том случае, если смертный ужас неминуемой гибели не остановит мысль, не обратит ее в нескончаемый однообразный вопль, наполненный тупым ожиданием своего последнего мига и жуткого, беспощадного соприкосновения с твердью земной. Да, страшновато вот так, без надежды на подстеленную соломку оказаться в роли бескрылой птицы.
Вот для этого сегодня и проводятся учебные прыжки. Надо отработать варианты выживания в самых экстремальных, совершенно невероятных ситуациях.
Гаврилин в нужный момент раскрыл купол. Через несколько секунд он краем глаза увидел заместителя командира взвода старшего сержанта Петруху Смирнова. Тот стремительно приближался к нему сверху, чуть наискосок.
Еще через мгновение они довольно жестко соприкоснулись. Спецназовцы могли бы тут же разлететься в разные стороны, как шарики пинг-понга, если бы не вцепились друг в друга мертвой хваткой. Скорость их совместного спуска под одним куполом тут же заметно увеличилась, но не настолько, чтобы стать убийственной.
– Порядок, Дед! – проорал Смирнов. – Разъединяемся?
– На счет «три»! – ответил Борис.
Еще через пару секунд они оттолкнулись друг от друга. Петруха тут же ухнул вниз, словно гиря в колодец. Через несколько секунд над ним тоже раскрылся купол парашюта, и последние метров триста Смирнов спускался, как это назвали спецназовцы, с комфортом.
Хотя о каком комфорте может идти речь? Как ни смягчает падение шелк, натянутый уплотнившимся воздухом, ноги парашютиста при ударе о землю все равно испытывают нагрузку, минимум такую же, как если бы он спрыгнул без подстраховки с высоты второго этажа. Уж такой он суровый, этот экстремальный комфорт.
Когда весь взвод отработал сегодняшнее задание и собрался у штабного вагончика на полигоне, Борис объявил:
– Ставлю всем положительную оценку, но могли бы сработать и лучше. Сейчас на обед. Передышка не более получаса, а потом – кросс на половину марафона. Стрельба из автомата на ходу, одиночными и очередями. На финише – лабиринт и полоса препятствий.
– Товарищ капитан, а лабиринт который – первый или второй? – с хитроватой надеждой в голосе уточнил Леня Костков, уроженец Самары, недавно зачисленный во взвод.
Саратовец Мишка Дубаров иронично обронил:
– Размечтался! Конечно, второй! Первый у нас и дошколята проходят на раз.
Все бойцы «Рыси» – элитного подразделения спецназа ГРУ – уже не раз испытали на собственной шкуре лабиринт-один и лабиринт-два. Эти изобретения какого-то садюги, мастера по части всевозможных каверз и подвохов, были знакомы всякому, кто проходил подготовку в этом подразделении российских спецслужб, мало кому известном.
Что такое лабиринт-один? Та же полоса препятствий, только тянущаяся в основном под землей, с минимумом ложных маршрутов и всего парой примитивных ловушек.
А вот лабиринт-два – это, можно сказать, шедевр пыточного искусства. Здесь один только удавчик – многометровая извилистая труба с несколькими ложными ответвлениями – стоит всего первого лабиринта. А уж самый сложный отдел удавчика, интеллигентно поименованный сучьей глоткой, не рисковали упоминать всуе даже самые прожженные спецназовские корифеи.
Года три назад одному американскому журналисту удалось посетить базу «Рыси». С первого же взгляда было яснее ясного, что он разведчик до мозга костей, но высокое руководство – начальник отдела зарубежных операций генерал-майор Дроздых и командир «Рыси» полковник Красницкий – дало-таки на это свое добро. Впрочем, как оказалось позже, это было сделано не без определенного умысла, с дальним, стратегическим прицелом, который себя полностью оправдал.
Американца привезли на базу с завязанными глазами, еще в Москве переодели вплоть до трусов. Понятное дело, при себе он не имел никаких гаджетов, даже телефона и наручных часов.
Контачили с ним на базе офицеры-хозяйственники, не участвующие в операциях за границами России, да человек пять старичков, которые уже собирались на дембель, в связи с чем тоже не принимали участия в серьезных делах.
Оказавшись на сверхсекретном объекте российского спецназа ГРУ, американец поначалу был несколько разочарован. Обычная военная база, похожая на любую другую. Да и эти парни его не особо впечатлили. Мол, видывали мы у себя, в Юнайтед Стэйтс, суперменов и покруче!
Но вот когда ему предложили пройти минималку для салаг, самый легкий вариант программы подготовки желторотых новичков, скепсиса у него резко убавилось. Дистанция была выбрана щадящая, всего-то десятикилометровая четвертинка марафона при полной выкладке. Уже к середине маршрута он обливался потом, сбивался с ноги и дыхания.
Журналист с недоумением и завистью глядел на спецназовцев, резво бегущих по тропе, тянущейся вверх по склону холма, да еще и подначивающих друг друга. Им как будто не в тягость был груз, куда более тяжелый, чем у него, оттягивающий плечи к земле. Чуть ли не спринтерский темп бега их почему-то не слишком изматывал.
К его вящей досаде, эти чертовы русские стрельбу тоже продемонстрировали весьма завидную. Добежав до очередной огневой позиции, его спутники привычным движением на ходу изготавливали автоматы к бою и, ни на секунду не задерживаясь, поражали мишени одиночными выстрелами или короткими очередями. Американцу же всего лишь раз или два удалось более-менее удачно шмальнуть в нужном направлении.
Ближе к концу марш-броска спецназовцы забрали у дорогого гостя и автомат с подсумками, и вещмешок. Поэтому на территорию базы он вернулся, что называется, налегке.
Как оказалось, на маршруте они находились не более сорока минут. Но бедолаге-журналисту это время показалось долгими часами.
После некоторой передышки сопровождающие предложили визитеру пройти небольшой, простенький тренировочный лабиринтик. Американец забрался в недра этого «рашен кошмаринга» и вдруг отчаянно захотел вернуться домой, в родной и любимый округ Колумбия.
Он оказался в кромешной темноте и угодил в первую же ловушку, хотя его о ней предупредили заранее. Тут-то этот фрукт и понял на собственной шкуре, что именно испытывают караси-идеалисты и премудрые пескари, оказавшись в пасти щуки.
В принципе, выбраться из ловушки мог любой салажонок, явив минимум гибкости и некоторую смекалку. Но гостю базы было не до этого. Он минут пятнадцать пробарахтался в веревочных тенетах и нажал на кнопку вызова помощи. Менее чем через минуту к нему на выручку пришел спецназовец, который сноровисто помог гостю выбраться на свободу.
