© Сергей Богаткин, 2023
ISBN 978-5-0060-2613-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Я хоть и родился в Ленинграде, но почти сразу же вместе с мамой отправился в Группу Советских войск в Германии (ГСВГ), где проходил службу в качестве авиационного врача мой отец.
Хотелось бы вспомнить что-то из первых лет моей жизни на чужой земле, но увы… Детская память избирательна. Что-то запомнилось практически навсегда, а что-то с годами выветрилось из памяти.
Теперь уже и не вспомнить точно, когда и как я начал ходить. По рассказам родителей, сделав свои первые шаги по земле, я очень редко после этого передвигался на руках моих папы и мамы, или в коляске. Только ножками, только сам, держась за крепкую руку отца.
И, сделав первый шаг на немецкой земле, я пошел по своей дороге, где были и хорошие моменты, и не очень… Но все, что происходило со мной – это моя жизнь, которую я не хотел бы изменить и которая, надеюсь, еще не скоро оборвется на последнем шаге.
Похоже мне на роду было написано стать офицером. Пойти, так сказать, по стопам предков, моего деда и отца.
Правда скажу честно, каких-либо подробностей об армейской службе дедушки я не знаю, а вот отец прослужил 37 календарных лет, будучи военным врачом и дослужившись до полковника медицинской службы.
Сбежав в конце войны на фронт, он попал в одну из частей 1-го Белорусского фронта, как раз в тот момент, когда войска вышли на границу Советского Союза. Пробыл он в Действующей армии очень короткий срок, буквально пару месяцев. А потом его решили отправить в тыл доучиваться в Усманской фельдшерской школе.
Самое же любопытное было то, что за этот короткий срок пребывания на фронте он успел что-то такое «натворить», и, когда он в штабе полка получал документы для возвращения в тыл, его отозвал в сторонку писарь и сказал:
– Жора. Ты оставь точный адрес своих родителей на Тамбовщине.
– Зачем? Мне же выписаны документы в Усмань, туда в школу я и вернусь доучиваться.
– Ну а вдруг что-то изменится в твоих планах, а потребуется тебя найти?
– Да зачем меня искать? Когда придет время идти в армию, тогда найдут.
– Ладно, мне комполка сказал молчать, но тебе шепну на ушко: на тебя готовят документы к Герою.
Отец удивился, но адрес оставил, получил документы, распрощался со всеми в штабе и отправился на попутке в тыл. И только потом узнал, что попавшим в помещение штаба снарядом были убиты не только все офицеры и солдаты во главе с начальником штаба, но и уничтожены все документы и, конечно, никакой награды он так и не получил. Но ничуть не расстроился. Жив и слава богу.
Хотя и не рассказывал об этом периоде своей жизни никому, даже родителям. Только один раз коснулся этой темы, когда ухаживал за своей будущей женой, моей мамой. И то – без подробностей.
А в армию его призвали, когда подошел положенный срок, в декабре 45-го
И закончил он свою службу только в мае 1982 года.
Мой отец, Георгий Михайлович, в 50-е годы прошлого века получал высшее образование в Военно-медицинской академии в Ленинграде.
Я, если честно, мало что знал о его учебе в ВМА, но когда сам учился в военно-политическом училище и, приезжая домой в каникулярный отпуск, рассказывал о своей учебе и некоторых несправедливых, по моему мнению, преподавателях, как-то раз услышал от него историю, как он получил единственную тройку в диплом, что в итоге стоило ему золотой медали (остальные оценки в дипломе были только «отлично»).
Одним из предметов, который отец знал просто блестяще, была анатомия. И знал он ее настолько хорошо, что зачастую сокурсники просили отца провести внеплановую консультацию по какой-то теме предмета вместо преподавателя.
Наступает день сдачи экзамена. Принимающих преподавателей было двое. Как обычно это бывает, один злой, который «валил» всех, а другой нормальный. Распределение по потокам было по желанию и потому вердикт его однокашников был таков:
«Жора. Ты же отлично знаешь предмет. Иди первым сдавать к полковнику П.»
Попутно замечу, что этот полковник слегка заикался. А мой отец, если разволнуется, тоже мог начать заикаться.
И вот начинается экзамен, отец заходит в аудиторию, берет билет и начинает отвечать без подготовки. И надо же такому случиться, что он в одном месте запнулся, вспоминая строение человеческого уха. Ну вылетело из головы у него название косточки в ухе – стремечко. Бывает. А преподаватель как будто только этого и ждал, чтобы «прицепиться», и стал забрасывать отца дополнительными вопросами, попутно обвиняя его в неготовности к экзамену.
Отец разволновался и стал заикаться в начале фраз ответа.
– Ах, В-в-вы м-м-еня п-п-перед-д-разниваете? С-специально?!
– И-и-извините, т-т-товарищ п-полков-вник, это я в-в-волнуюсь!
– Н-н-не з-з-знаете м-м-материал и п-п-пытаетесь д-ддразн-н-ниться? И-и-дите отсюда, В-в-вам т-три!
Бледный как мел отец выходит из аудитории, держа в руках зачетку с тройкой вместо пятерки. Его окружили товарищи, которых назначили идти сдавать «злому» профессору:
– Ну что, Жора? Пятерка? Как он? Сильно лютовал?
Постепенно приходящий в себя от пережитого, отец выдавил из себя:
– У меня трояк.
– Да ладно. Хорош шутить. Тебе-то хорошо, уже сдал, получил дежурную пятерку, а нам еще предстоит экзекуция.
– Ребята. У меня на самом деле оценка три!
– Да ну? Точно?
Отец молча протянул раскрытую зачетку. Слушатели переменились в лице.
– Ну если тебе, кто анатомию знает лучше некоторых преподавателей, поставили «удовлетворительно», то что же ждет нас?
В итоге, практически все, кто шел отвечать сразу после отца, получили или «отлично» или «хорошо».
Почему преподаватель так поступил с отцом? История об этом умалчивает. Но больше он никогда не шел сдавать первым и без подготовки.
Незадолго до окончания школы передо мной встал извечный для каждого школьника-выпускника вопрос – «кем быть». И хотя первое осознанное желание в выборе профессии касалось астрономии (начитался научно-фантастических романов), мои гуманитарные наклонности все-таки взяли верх, и я стал задумываться об истории, или филологии, ну или в крайнем случае, музыке как о наиболее вероятных областях применения моих разнообразных талантов.
Я даже прошел предварительное прослушивание в Одесской консерватории, но там дали понять моей бабушке (а она хорошо знала этот мир искусства, т.к. сама пела в оперном театре), что одного таланта для поступления мало, а надо что-то более существенное. На что мой отец доходчиво и по-военному лаконично ответил, что из меня можно сделать не только музыканта. И предложил попробовать свои силы на вступительных экзаменах во Львовское высшее военно-политическое училище на факультет культурно-просветительной работы. Мол, ты пианист, а туда принимают творческих людей.
