1. 1
Решение отправиться в отпуск было спонтанным.
Ну, потому что Лейка любила свою избушку на курьих ножках, и чёрного кота, который всю зиму продремал у неё на шее. Чёрное чудовище по имени Пупсик толи мёрзло, толи попросту предчувствовало, что хозяйка собирается его бросить…
— Да никуда я без тебя не уеду! – бормотала Лейка, скидывая в чемодан одно летнее платье за другим. Но у Пупсика всегда были хорошие способности к прорицанию, и потому он продолжал смотреть на неё жёлтыми глазами, полными тоски.
Всего платьев набралось тридцать шесть, и, если бы не субпространственный карман, чемодан давно бы издох, не дожидаясь, пока его закроют. Ни одно из тридцати шести платьев Лейка не надевала, потому что в лесу всегда было холодно и мокро, а на платья попросту некому смотреть.
Когда она поступала в Пограничную Ведьминскую Службу, её соблазняла перспектива жить на перекрёстке миров. «Одной ногой в Аркануме, другой – на Транторе», — гласило пригласительное письмо. Как-то только её забыли предупредить, что это будет самый заброшенный глухой лес Арканума, куда уже двести лет не ступала нога человека, а Трантор здесь представлен вообще только маленьким дуплом, в котором контрабандисты могут оставить письмо и небольшой товар.
Арканум был одним из её любимых магических миров. Там было всё: и летающие скаты, и балы. Ну, то есть, наверное, было… только не в той его части, где находился глухой Арденский лес.
Трантор она тоже любила, потому что эта планета славилась лучшими компьютерами и действительно разумным искусственным интеллектом в домах. Увы, как оказалось, ни то, ни другое нельзя передать через дупло.
Нет, Лейка не жалела. Лес ей тоже нравился. Тут было мало работы, и можно часами таращиться в магическое зеркало, которое принимало передачи из обоих миров. Вот только платья очень хотелось кому-нибудь показать. А Пупсик не понимал в женской красоте ну абсолютно ничего.
В свои двадцать шесть Лейка порой чувствовала себя похороненной заживо – и в такие моменты особенно проклинала свою доверчивость и мягкость.
Сначала, поддавшись уговорам родителей, пошла на факультет пространственной магии, хотя всегда мечтала о чём-то… Она сама не знала о чём, но точно не о ней. Потом, так же поддавшись уговорам любимых учителей, осталась преподавать. Дело оказалось интересным, но нервным, а когда интриги на производстве закончились её увольнением (было у Лейки такое свойство, она всё время впутывалась в интриги, которых сама не понимала), польстилась на проспекты пограничной службы.
Ей нравились лес, и дождь, и Пупсик ей тоже нравился… И всё-таки Пупсика было слишком мало, чтобы удержать её на всю оставшуюся жизнь.
Начальство к идее отпуска отнеслось прохладно ещё в прошлом году. Старшему ведьмаку ужасно не хотелось подыскивать временную замену в такой отдалённый уголок. Потому на сей раз Лейка рассудила, что, так как работы здесь всё равно нет, пару неделек за неё прекрасно справится голем.
Она подняла взгляд от чемодана и с любовью посмотрела на своего двойника. Человекоподобные големы были темой её дипломной работы, но на практике знания пригодились в первый раз.
У голема были огненно-рыжие волосы – как и у неё три года назад, когда Лейка только прибыла в этот проклятый лес. За три года ей порядком надоело поддерживать цвет и теперь, увидев эту особенность двойника, она задумалась о том, какую бы внешность принять.
Лейка, когда только поступила в университет, перепробовала много аватаров. Она была девушкой любопытной и любила разнообразие – почему и соблазнилась работать на границе двух миров.
Однако со временем любимыми стали два: упитанная блондинка, которая вызывала доверие практически у всех, и рыжеволосая курва, ровно как та, что сейчас стояла у стены.
Поразмыслив, Лейка решила, что после телепорта ещё не поздно перестроиться – документы всё равно зачарованные, покажут любое нужное ей лицо.
— Предательница ты! – послышалось со стола.
— Пупсик, уймись! – строго сказала Лейка.
— Я предвижу. Ты собираешься мне изменить.
Лейка ошарашено посмотрела на него.
— Ты сбрендил или что? Куда я тебе изменю, я и уеду-то на десять дней всего! И потом, я за тебя замуж не выходила, чтобы изменять!
— У меня хозяйка одна, значит и у тебя должен быть один кот!
— Силы Лесные… Вот уж что я тебе точно могу пообещать, что не притащу домой другого кота. И вообще, я всё ещё подумываю взять тебя с собой.
Они обсуждали это уже не в первый раз. Лейка искренне считала, что Пупсик может быть одинаково полезен как на отпуске, так и дома – у кота было отличное чутьё во всех смыслах этого слова. Там, где ей нужны были магические талисманы, чтобы увидеть разного рода энергетические блоки и барьеры, Пупсик их буквально нюхом чуял. Кроме того, толстый кошак, хотя, в отличие от хозяйки, и не изучал боевую магию, но без всякой магии мог представлять немалую угрозу для враждебно настроенных элементов: когти и зубы у него были на зависть, а вес упитанного тела такой, что с прыжка Пупсик сбивал с ног крепкого мужика.
Смущало обоих только то, что в мире, куда собиралась отправиться Лейка, косо поглядывали на чёрных котов: справедливо считали их ведьмовским отродьем, вылавливали и, кажется, делали с ними потом что-то нехорошее.
— Всё! Хватит! – твёрдо сказала Лейка. – Поедешь со мной!
Пупсик лениво поднялся на четыре лапы, угрожающе изогнул спину, ощерился и зарычал.
Не обращая внимания на эту показуху, Лейка щёлкнула пальцами, и Пупсик, взвизгнув, подпрыгнул.
— И ничего это не больно! – в подтверждение своих слов Лейка щёлкнула пальцами ещё раз, накладывая такое же заклятье на себя. Потом подошла к столу, сгребла Пупсика под мышку и вместе с ним остановилась возле зеркала. – Смотри, какая красота!
Из зеркала на неё смотрела пышнотелая блондинка в обтягивающей маечке и укороченных брючках. Под мышкой блондиночка держала толстого белого кота.
— Гадость! – прошипел Пупсик.
— Ничего! Сам напросился! Потерпишь пару недель!
С этими словами она по инерции бросила Пупсика в чемодан. Потом опомнилась. Снова взяла под мышку. Велела чемодану закрыться и направилась в портал.
Керит твёрдо решил, что в этот раз он не уедет домой с пустыми руками. С «пустыми» — в том смысле, что Керит собирался на Жемчужном полуострове от души отдохнуть и провести хотя бы одну незабываемую ночь.
Вот уже восемь лет он работал при короле Мизерхольфе придворным целителем. Работа, которая сначала казалась ему интересной и почти любимой, с каждым годом оказывалась всё утомительнее.
Мизерхольф был мелочен и ревнив. Он не допускал, чтобы его личный лекарь занимался кем-то кроме его семьи. А большая часть болезней королевской четы сводилась к мигреням от магнитных бурь, которые с поразительной стабильностью случались у королевы у двух принцесс раз в месяц, да в подагре, которой мучился сам король.
