Белобрысый вихрь с воплем: «Дядька», ворвался в комнату. Задремавший после обеда Кузьма вздрогнул и недовольно приоткрыл глаза.
– Там такая штука едет, – племянник, пританцовывая от нетерпения, потянул его за рукав. Волосы всклокочены, курносый нос и левая щека уже измазаны чем-то черным. Опять небось лазил по составам. Хоть бы мать пожалел, та за стиркой света белого не видит.
***
Яшка был сыном его родной сестры. Ванька этот непутевый, Яшкин папаша, никак не мог на одном месте усидеть, мотался по городам и весям, гонялся за всякими техническими новинками. И сестренку с толку сбил своими фантазиями. Так и сгинул раньше времени, оставив жену с малолетним сыном.
А легко ли бабе одной с пацаненком на руках? Вот и вернулась Марфа к брату. Все-таки родная кровь, авось не прогонит. А Кузьме-то что? Не удосужился он завести семью, так и живет бобылем. Приютил сестру с мальчонкой. Вместе все веселее век коротать.
Еще когда Марфа только вышла замуж, Кузьма сразу понял – добром все это не кончится. Не пристало солидному домовому по миру шляться. На то он и домовой. Вот, например, самого Кузьму взять.
Всю жизнь он прожил в цирюльне в уездном городке Кременец Волынской губернии. Вот прямо как после совершеннолетия заселился туда, так до нынешнего 1914 года там и обретался. И вот на тебе, зимой старый хозяин умер, а молодой выставил дом на торги. Вот только желающих купить не нашлось, много денег запросил наследничек.
А домовые не могут жить в доме без человека. Пришлось Кузьме с сестрой искать новое жилье. Но Кременец – городок маленький, все приличные дома уже заняты. Вот и обосновались они в халупе на окраине.
А в августе война1 началась, совсем тяжко стало. И тут Яшка прибегает с новостями: «Русские войска заняли Тарнополь2. Местный народец ушел вслед за австрияками. Айда обживаться».
И уговорил, таки постреленок. Собрали нехитрый скарб, и с тыловыми обозами отправились в путь.
В Тарнополе Кузьма устроился вокзальным: и крыша над головой, и еды всегда вдоволь. Лучше, пожалуй, только гостиничным, но туда еще попробуй пробиться.
***
Мальчишка тянул дядьку все настойчивей.
– Ну, какая еще штука? Ничего особенного сегодня не ожидается.
– Ага, не ожидается, – ехидно ухмыльнулся Яшка. – Не ожидается, а все равно прикатила. Пойдем, сам увидишь.
Кузьма сел на лавке.
– Вот ведь неугомонный. Ладно, идем. Покажешь, что там прикатило.
Вокзальный в сопровождении племянника вышел на перрон.
– М-да, – хмыкнул Кузьма, сдвигая картуз на затылок. – Такого чуда я еще не выдел.
На него медленно надвигалась артиллерийская площадка с трехдюймовой пушкой. Следом обитые досками и железом два приземистых пулеметных вагона, между которыми непривычно разместился паровоз, так же укрытый стальными листами.
Кузьма слышал о бронепоездах, но видеть их ему еще не доводилось. Громко вздохнув напоследок, стальное чудовище замерло, и Кузьма с Яшкой нырнули внутрь. Парень тут же прильнул к пулемету.
– Тра-та-та, – возбужденно закричал он.
Кузьма неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал. Пусть мальчишка потешится. Наигравшись, Яшка попросил разрешения сгонять к орудию.
– Только ничего там не трогай, – предупредил Кузьма. – А я пока на паровоз гляну.
– А еще там, на крыше, есть специальная башня, чтобы следить за боем. А стенки у него не только железные, внутри еще мешки с песком привалены. Вот только, все равно, думаю, прямого попадания снарядом он не выдержит.
За ужином Яшка трещал без умолку, делясь впечатлениями. Пока мать в сердцах не стукнула сына ложкой по лбу:
– Ешь, давай. И так уже все остыло.
