Серафим Станиславович Богданов, Станислав Богданов - Последний старец. Сталинградский снег. Черт побери!

© Станислав Богданов, 2019

© Серафим Богданов, 2019

ISBN 978-5-0050-4702-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

…Посреди ночи Сталина разбудил осторожный стук. Он встал и, запахнувшись в пижаму, подошёл к бронированной двери, что отделяла длинный коридор с пунктом охраны от его половины. То был майор Хрусталёв, начальник охраны объекта «Ближние дачи», что назывались Кунцевскими.

– Что случилось? Докладывайте, товарищ Хрусталёв, – Сталин, словно неохотно зевнул. Но его внимание быстро переключилось на волну предстоявшего разговора.

– Товарищ Сталин! Товарищ нарком внутренних дел и комиссар государственной безопасности минуту назад звонил по спецлинии «Кремль-1». Просил передать дословно: на вверенном участке за истекшие сутки происходят изменения.

– Вот как… – Сталин не выдал своего волнения. Лишь посмотрел поверх вихрастой головы майора. – Товарищ Берия ещё на проводе?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Хорошо… Ступай и сообщи: сейчас буду говорить с ним. Смотри, что б не отключили линию.

– Есть, товарищ Сталин!

Развернувшись на каблуках вычищенных до синевы сапог, скрипя портупеей, Хрусталёв строевым шагом вышел. Аккуратно притворил массивную дверь. Бронированную, с открывающимся «окошком» для контактов с внешним миром. А Сталин, набросив поверх бязевой полосатой пижамной рубахи свой китель, прихватив коробку спичек и пачку папирос «Герцеговина Флор», направился по коридору на остекленную веранду. Там, возле шифоньера с телефонным аппаратом стоял Хрусталёв. Он держал на вытянутой руке трубку. Другой охранник в звании лейтенанта, что дежурил за столиком с аппаратами внутренней и городской линии, также стоял навытяжку. А на веранде, щёлкая каблучками, в наброшенном пуховом платке с вышивкой «ришелье», высоко взбитой причёской из золотых волос, суетилась у самовара Валентина. Когда успела его приготовить, с довольной истомой подумал вождь, прежде чем взял трубку. Одна мысль неприятно кольнула его вдобавок к тому, что он услышал от Хрусталёва. Но её, эту мысль, он решил отложить на потом.

– …Сталин слушает, – сказал он в мембрану. – Говори, Лаврентий.

– Товарищ Сталин! Только что мне сообщили. На вверенном участке противник зашевелился. С вечера на танкоопасных направлениях выставлены заслоны из противотанковых батарей. А сегодня с ночи он освободил первую линию. Оставил там одних наблюдателей.

– Немедленно приезжай, – Сталин, не подавая виду, вставил папиросу в усы. Чиркнул спичкой. Закурился голубоватый сладкий дымок.

Знаками он велел охране удалиться. Вале, что было вознамерилась сделать то же, тут же подмигнул. Она удивлённо раскрыла синие, казалось, бездонные глаза.

– Зачем тебе уходить, Валюша? – удивлённо в свою очередь промолвил он. Его рыжие, подбитые сединой брови, изломались, создавая пирамидальную складку во лбу. – Ты мне нужна. Если, конечно, общество старого, замученного жизнью человека, тебя не смущает. Известно, дело молодое…

– Товарищ Сталин! Как можно? Конечно, я останусь, – заспешила она. И уже в полголоса: – Осип Виссарионыч! Я что хотела сказать: ко мне вчера в городе, у аптеки на Кузнецком, двое прицепились. Один сержант ВВС, другой майор из артиллерийского управления, с папкой. Всё нарочно громко говорили насчёт нашего наступления на Волге. Будто на Волге наши наступать будут. А отвлекающий удар где-то на севере или в центре. Под Москвой или Ленинградом. Мол, под Сталинградом слишком удачное положение сложилось. Вот так…

– Очень может быть, – пустил дымные кольца Сталин. – Сам не знаю, где наступать.

– Не может быть! – удивилась Валя. – От вас впервые такое слышу.

– А ты бы где наступала? – не моргнув, спросил Сталин.

– Я бы… Там, где враг не ожидает, – звонко парировала девушка. – А где именно, так я того не знаю. Мне бы ваш ум, товарищ Сталин! Вот тогда бы…

– Нас не ожидают под Москвой, – усмехнулся в усы Иосиф Виссарионович. – Под Сталинградом, как ты сказала, хорошее направление для нанесения удара. Все предпосылки есть. Нет одного: пользы! Окружение войск Паулюса нам не даст ничего. Какие-то развалины возьмём. Отвоюем обратно. Что б весь мир над нами смеялся? Гитлер итак попал впросак со Сталинградом. Думал, я от горя умру. Нет, не умер товарищ Сталин, от того что город, названный в его честь, оказался в руках захватчиков. Как ты считаешь, Валюша?

– Конечно, не умер! – Валя налила кипяток с душицей и залила заваркой через золотое ситечко в тонкостенный стакан в сияющем подстаканнике. – Чай готов, товарищ Сталин!

– Спасибо тебе, – тот протянул руку и захватил ею стакан. – Перехитрил я Гитлера! Подсказал ему неверное направление летом. Мол, юг для меня дороже, чем Центральная Россия. Не думал я, конечно, что под Харьковом так всё обернётся! Не думал… И что в Крыму нас упредят. Но со Сталинградом Гитлер промахнулся. Ждёт, что я поддамся на его уловку. Начну наступать на флангах, там, где румыны засели, да венгры с итальянцами. Ладно…

Вошёл Хрусталёв. Ровным голосом он доложил о прибытии Берия.

– Пусть войдёт, – Сталин докурил папиросу. Смял мундштук. Уложил её бережно в пепельницу. – Сядь, Валюша, за стеночкой на веранде. Послушай, как говорить будет наш Лаврентий. Если что не так – дашь мне знать…

– Будет исполнено, товарищ Сталин.

Высокая белая дверь открылась. Берия (как всегда в чесучовой паре, при галстуке, в сияющем пенсне) пружинисто переваливаясь, походкой спортсмена, что ежедневно разминался в спортзале «Динамо» по джиу-джитсу, вошёл с кожаной папкой. Окинув взглядом приметные и нет отдушины, высокий потолок с лепным узором, обозрел снежные хлопья, что летели за стёклами веранды.

– Вот так – зима нагрянула… – сказал он неожиданно, точно рассуждая вслух. Затем, как будто вспомнив, зачем пришёл, вытянулся: – Доброй ночи, товарищ Сталин! Разрешите доложить?

– Докладывай, – строго заметил Сталин.

Он, как всегда, не проронив ни слова, не издав не единого звука, выслушал доклад. А Берия ровным, грассирующим голосом, рассказывал, что со вчерашнего дня на Южном направлении, а именно – на участке Сталинградского и Южных фронтов, противник на флангах проводит усиление своей обороны.

– А на главном? – Сталин хитро подмигнул Лаврентию. Провёл мизинцем по изогнутой брови. – Доложи, как складывается обстановка на главном направлении?

– Товарищ Сталин! На главном направлении всё без изменений. Противник сконцентрировал четыре дивизии. В том числе танковую дивизию СС «Великая Германия». Сегодня также распорядился отвести войска с первого эшелона. Заменил регулярные части штрафниками.

– Вот значит как, – Сталин обошёл стол орехового дерева и овальной формы, на котором виднелись чайные принадлежности. – Заметался наш фюрер. Теперь гадает как на кофейной гуще. Где же товарищ Сталин собрался наступать. А наступления, может, вообще не будет, – и, глядя в спокойные глаза наркома, золотисто-карие, под пушистыми бровями, за стёклами пенсне, продолжил: – Лаврентий! В связи со сложившейся обстановкой, ввиду утечки информации операция «Марс» признана мной нецелесообразной, – он быстро подмигнул ему, проведя рукой по подбородку. – Думаю, что руководство генштаба поймёт. На основном направлении мы проведём лишь отвлекающую операцию.