Ты нарциссическим расстройством наделен
И безусловно свято веришь, что влюблен.
«Нежность на бумаге»
1. МАСТЕР САМОПРЕЗЕНТАЦИИ
Я, конечно, догадывалась, что он захочет прийти на выставку.
Вик никогда не пропускал важные события в моей жизни.
Мы были знакомы слишком долго для того, чтобы ничего друг для друга не значить.
Но приглашение я ему не высылала и специально о предстоящем мероприятии не оповещала. Просто где-то фоном, на окраине сознания, притаилось знание – придет. Куда денется.
Он ведь следит за моими страницами в соцсетях, наверняка. Все не может выйти из этого порочного круга зависимости – отслеживать малейшие изменения в моей жизни… С кем я общаюсь, куда я хожу, кто лайкает мои фотки и пишет комментарии на стене…
Так как на творческом аккаунте у меня было больше десяти тысячи подписчиков, отслеживать все лайки было, конечно, нереально, но тех, кто постоянно оставлял комментарии, было не так много. Одни и те же лица, среди которых, конечно, сразу понятно, кто ходит за искусством, а кто – чекает милую мордашку на предмет замутить. Я никого не отваживала, хорошо понимая, что торговать лицом в нашем деле также важно, как собственно творчеством – так уж устроен мир.
«Губы и волосы, форма носа
Талия, грудь, стрелки и мушка
Мне помогают решать вопросы
Те, что не сможет решить дурнушка»,
– поет Монеточка, и как с ней не согласиться?
Хочешь успеха в этом мире – играй по правилам. А можно и без них, совсем – главное играй, не сдавайся. Фоточки, пиар, раскрутка, общение с покупателями…
Один бог знает, как я уставала от этого всего, как порой хотелось скрыться, уйти, спрятаться от всех, не превращать свою жизнь в аквариум. Но законы выживания в мире современной арт-индустрии суровы: стоит прекратить производство контента – и тебя моментально забудут.
Слишком велика конкуренция.
Слишком много других – горячих, талантливых, экстравертных, которым есть что сказать.
Так что приходилось соответствовать. Снимать и постить, и отвечать на комментарии, даже когда больше всего хочется удалить все аккаунты к чертям и укрыться в хижине в лесу.
Вик тоже постил и снимал, но ему не хватало энергии и энтузиазма – он был склонен психовать, надолго забрасывать дело, переключаться между разными проектами, браться за новые, не доделав старые, – и как итог вечно пинать со злости разбитое корыто. Он также плотно сидел на игле медийного обожания, как и я, только вот пользы извлекал в разы меньше.
И еще у него ни разу не было персональной выставки.
А у меня это была уже третья. Две в прошлом году и в этом… третья.
Моя третья выставка, хоспади!! Праздник моего таланта… Моего искусства…
Народу пришло много. Активность в соцсетях давала свои плоды. Многим, конечно, были интересны не столько картины, сколько возможность сфоткаться на их фоне – ну да что ж с того. Такой уж сегодня мир.
Порой мне казалось, мы с моими поклонниками находимся в каком-то сложном симбиозе: я пиарю свои рисуночки, поклонники пиарятся за их счет. Впрочем, главное ведь, чтобы все были довольны.
Вик не сильно выделялся на фоне остальной тусовки, вернее, он выглядел даже более цивильно, чем большинство посетителей. Худощавый шатен, стройный до дрищавости, с падающей на глаза челкой и легкой безуминкой в глазах. Не красавец, не и не урод, так, что-то среднее, он тем не менее редко нравился девушкам, что-то в нем их отталкивало, возможно, они нутром чуяли тараканов, тщательно конспирировавшихся в его голове. Вик умел притворяться почти нормальным, но я-то отлично знала, что это не так. Вечные протертые джинсы, стянутые кожаным ремнем, рубашка в крупную сине-белую клетку, раздолбанные и не сильно чистые кроссовки – по поводу внешнего вида Вик особо не заморачивался.
Может, еще и поэтому он не очень нравился девушкам.
Неважно. Он нравился мне. Когда-то.
– Это успех, Нета, – говорит он, усмехаясь. Ох уж эти его ироничные улыбочки. – Как у тебя это получается?
– Да сама не знаю, – отмахиваюсь я. – Налетают, как мухи на варенье.
– На варенье или на…
Видимо, в моем взгляде столько злости, что Вик осекается.
– Прости. Я не хотел.
Я давлю улыбку. Мне некогда с ним сейчас выяснять отношения. Пришли новые посетители.
А потом, когда я отговорила, в том числе на камеру, все, что должна была сказать (и даже немного сверх того), и наулыбалась, и нафоткалась, и напозировалась до тошноты, он подходит, весь такой виноватый, с глазами униженного щенка, подходит и говорит:
– Выпьем кофе сегодня?
– Мне некогда.
– Прости, Нета…
– Нет.
Надо просто сказать «нет» и мимо, мимо. Куда угодно, налево, направо, вперед, назад, по диагонали. Нам не по пути.
– Я хочу, чтоб ты посмотрела последние рисунки. Мне очень важно, что ты скажешь.
– А я нет.
– Ну… пожалуйста…
И видимо, нет пределов человеческой глупости, а может быть, бабской дури, потому что я сдаюсь. Волшебное слово и вправду оказывает на меня магическое воздействие.
– Ок, я посмотрю, что там у тебя.
Вик расцветает на глазах. Улыбка (зубы у него идеально ровные и красивые) освещает его лицо и делает вдруг очень привлекательным.
– Я так и знал, что тебе будет интересно. Пойдем.
И мы уходим из выставочного зала, уже почти пустого (все, кто хотел, уже все посмотрели), и в душе моей растет непонятное чувство тоскливой обреченности. Я не понимаю сама, зачем иду за этим придурком. Он ведь мне не нужен. Ни капли.
Но почему-то мои ноги направляются к его давно не мытой машине, хотя этот вечер можно было бы провести в куда более приятной компании. Да что там, я заслужила куда более приятную компанию… Заслужила, заслужила, заслужила…
Вот только в этой жизни очень редко что-то бывает по справедливости.
Ты полюбила
Идеального дебила.
Остап Парфенов
2. ТЯЖЕЛОЕ ПРОШЛОЕ
Когда-то мы встречались. Если точнее, не когда-то, а два года назад. Длилось это долгих шесть лет. Не самых счастливых, но и не самых плохих в моей жизни. Расстались по обоюдному желанию, после очередной фантастической ссоры. После этого у обоих были попытки в отношения, но все они не приводили к чему-то долгоиграющему.
Еще раньше мы вместе учились – и, честно говоря, в те годы Вик подавал куда большие надежды. Его хвалили преподаватели, в один голос твердя о таланте. Но потом что-то сломалось, Вик ушел в фотографию – ради заработка – и графику (с которой у него получалось лучше всего) почти забросил. Сейчас он рисовал редко и, как мне казалось, значительно хуже, чем в юности. Любые навыки без практики теряются. А с практикой было так себе…
Мне не слишком уютно в его захламленной квартире. Я молча жду, пока Вик приготовит кофе – обычный растворимый, на натуралку тут рассчитывать не приходится.
В этом месте живут воспоминания. Много воспоминаний. Старый диван-книжка многое видел, да и за компьютерным столом мы не только упражнялись в графическом дизайне. Порой все начиналось прямо в коридоре, стоило мне переступить порог этого дома, когда я прибегала с лекций со словами «трахни меня немедленно». Когда я оставалась у него, высыпались мы редко… Особенно поначалу… и когда я возвращалась из поездок… И тогда, давно, не раздражал ни бардак, ни растворимый кофе… Странно об этом было думать сейчас…
