Архангел Азраил, главнокомандующий министерским адом, всегда ценил спокойствие и домашний уют. Привычную тишину в его доме изредка мог нарушить разве что звук телевизора, который Азраил включал так редко, что даже иногда забывал о его существовании. И включал лишь для того, чтобы лишний раз удостовериться, что телевизионщики и прочие создатели сплетен в министерстве не вышли из-под его контроля. Азраилу ничего не стоило вздремнуть у себя в кресле или за рабочим столом. Работы у него в последнее время прибавилось, а времени на отдых стало не хватать. Вот и сегодня он, проверив сводки кровавой королевы, решил вздремнуть на стопке бумаг под гудящий в углу телевизор.
Ангелу Смерти никогда не снились кошмары. Не снилось вообще ничего, поэтому большое удивление вызвала картинка, собиравшаяся в голове.
Приятный голос рассказывал ему о давнем друге, монстре в облике гигантского трёхголового змея с чёрной блестящей чешуёй, длинным хвостом и гребнем на спине.
Голос водил Смерть по закоулкам памяти, преодолевая водную гладь, сквозь пустоты и сети пещер.
Их последний разговор состоялся, наверное, не меньше тысячи лет назад…
– Новые порядки, говоришь. А каково мне, думаешь, было обнаружить себя тут, в сырой и затхлой пещере, списанным за ненадобностью в болотный мир?
Змей сотрясал водную гладь, стуча шипастым хвостом по стенам пещеры.
– Прости меня. Я был против твоего изгнания из министерства. Ты же знаешь, мы с тобой служили бок о бок не одну сотню лет. И в небесной канцелярии, и в аду. Я не меньше тебя поражён решением властей.
– Твоё слово тоже имеет вес. Скажи, что они ошиблись. Я не хочу находиться в заточении так долго, я же могу принести пользу этому миру!
– Этому миру сейчас не нужно ничего, кроме власти и золота. Прости, мне правда очень жаль, – с горечью в голосе произнёс Азраил, запечатывая проход в пещеру.
Простить себя за предательство друга Азраил не мог и по сей день. Ангелы, особенно высшего чина, обязаны были закрывать свой разум от чувств. Никто не догадывался, что Азраил изредка наведывался в пещеры, проверял, всё ли в порядке со змеем, жив ли он. Раскаянье не отпускало Азраила ни на минуту.
Очнувшись в ворохе бумажек, Азраил с облегчением понял, что это был всего лишь плохой сон. Никакого змея уже не было и в помине, да и воспоминания о нём умерли давным-давно. Не было у Смерти друзей, и не могло быть, потому что от дружбы со Смертью всем становилось не по себе.
Когда краем уха Азраил услышал в новостях, что некое чудовище пробуждается, он рассмеялся. Не хотел верить журналистам. И в телевизор полетела чернильница.
Ему не снился сон. Нет, всё оказалось проще – водяное чудовище, он же трёхголовый змей из непроглядной бездны, нашёл способ, как выбраться из многолетнего заточения. Стало быть, противостояние небес и ада набирало новые обороты, и для Азраила дела складывались не лучшим образом, учитывая то, сколько врагов он нажил за последнее время.
В дверь настойчиво постучали. Потом в окно и, наконец, выругавшись и запутавшись в ядовитом плюще у крыльца, снова начали колотить в дверь с удвоенной силой.
– Смерть, открой! Эй, ты слышишь меня? Открывай! Что там у тебя случилось?
Вампир отличался бесцеремонностью, чем всегда раздражал Азраила, который будто бы ещё находился в плену сновидений.
– Хватит орать! У меня всё в порядке, – рявкнул Азраил, распахивая входную дверь.
– Шторы горят, Смерть! – с порога заявил ему вампир.
– Я же говорю, что всё в порядке у меня!
– Не спорю. Но у тебя в гостиной шторы горят, – настаивал Кристенсен, заглядывая внутрь. – Я мимо проходил и увидел, что у тебя из окон идёт дым. А потом присмотрелся и понял, что шторы у тебя горят.
Смерти пришлось признать, что вездесущий вампир оказался прав, как никогда. И как бы Смерти не были неприятны гости, даже такие полезные, как Кристенсен, впустить к себе в дом его всё же пришлось.
– Хм, как мило, – прилип вампир к аквариуму, стоящему аккурат под подоконником. В аквариуме плавала мелкая забавная тварь с непропорционально большой головой и широким ртом. Жабры, торчащие по бокам головы, были похожи на лохматые ветки.
– Это аксолотль – существо, обитающее на средней земле. Каким-то образом оно оказалось у нас, что очень странно, – пояснил Азраил, пытаясь убрать из аквариума кусок шторы, за который и ухватился предприимчивый аксолотль в надежде что-нибудь пожевать.
– Он как будто вечно улыбающийся маленький дракон, – с восхищением прилип к стенке аквариума вампир. Аксолотль оставил в покое штору и подплыл к гостю, тараща на него свои чёрные глаза-бусинки. – А что странного, что он у нас появился?
– Подозреваю, странность заключается в том, что существо живёт в прохладной воде, которой в наших землях никогда не бывало. И раз уж речь зашла о воде, то сразу тебя обрадую – ты едешь в командировку к своей давней подруге, Кикиморе болотной.
Кристенсена перекосило от свалившегося на его голову счастья. С Кикиморой они никогда не дружили, к тому же она официально запретила вампиру совать свой нос в её дела.
– О! Эволюция! – воскликнул Кристенсен, указав пальцем, на водяного чёрта, взмывшего над аквариумом. Из его разинутой пасти вырвался огонь, который попал на пиджак Смерти, и вампир тут же бросился тушить его. – Это наверняка какой-нибудь шпион. Вот я всегда говорил Рафаилу, что чрезмерная любовь к людям его убьёт когда-нибудь, а тебя погубит неуёмная тяга к животным. Эту тварь надо выкинуть на улицу, пока она не спалила дом.
– Сам убирайся! Ах да, я забыл тебе сказать, что на болоте у тебя будет компания.
– М-м-м… Архангелы?
– Нет, они мне здесь понадобятся. С тобой в командировку отправится Легион.
Вампир даже присвистнул. Хорошая новость о давней подруге Кикиморе его немного позабавила, а сотрудничество с неуправляемыми демонами ада вообще поставило в тупик.
– То есть, ты на полном серьёзе думаешь, что Легион и приближённые к нему демоны будут работать на болоте? Так. Подожди! А к чему такие жертвы? Что такого страшного меня ожидает на болоте?
– Змей проснулся. Якобы. Но если слухи окажутся правдой, то нам нужно будет успеть переманить его на свою сторону. Если змей примет условия Селафиила и короля реакторских земель, тогда, наверное, нам нет смысла противостоять небесам.
Вампир, собиравшийся уходить, развернулся и присел в кресло, задумчиво глядя перед собой. Кристенсена никогда не прельщало маниакальное рвение Азраила взвалить на его плечи груз ответственности, который сам Кристенсен даже не мог бы себе вообразить, не то, что вынести.
