1. Глава 1
Я открыла глаза. В комнате было темно, точно в склепе, и тихо – так тихо, что тишина настораживала, внушала необъяснимую тревогу. И внезапно... странный пугающий скрежет. Я вздрогнула. Этот звук был знаком мне; я боялась его и... ждала. Скрежет становился громче – он надвигался откуда-то из мрака, приближался ко мне неумолимо и угрожающе. Две ночи назад, когда я услышала его впервые, он был где-то далеко, за стеной, и звучал еле слышно. Этот скрежет можно было сравнить со звуком, который возникает при трении камней друг о друга, и, однако, было в нём нечто особенное, мистическое.
Я натянула одеяло до подбородка, свернулась калачиком и, зажмурившись, затаила дыхание. Скрежет становился всё явственнее, всё ощутимее, как будто обретал некую физическую форму, сухим шуршащим песком вливался мне в уши, будил в моём воображении пугающие образы.
С напряжением и замиранием сердца я ждала момента, когда из сгустившегося плотного мрака, разрастаясь и постепенно обретая чёткие очертания, начнёт возникать нечто совершенно невообразимое. Фантасмагорическое, не поддающееся описанию и – тем более – рациональному объяснению.
Это нечто родилось одновременно с моими первыми детскими страхами и, сколько я себя помнила, преследовало меня в сновидениях или в моём воображении. Чаще всего оно появлялось в те дни, когда мне предстояло принять какое-либо важное решение. Или же накануне каких-либо потрясений в реальной жизни. Иногда нечто возникало неожиданно и ниоткуда, иногда его появление можно было предугадать. В этом случае меня охватывала жуткая необъяснимая паника, преодолеть которую не было сил.
Вот и сейчас в ожидании неизбежного я чувствовала, как слабеет моя воля, цепенеют и наливаются свинцовой тяжестью руки и ноги, как туманится сознание. И становится уже не понять, к какому из миров принадлежат мои ощущения – так же, как и неотвязные видения и эти пугающие до бегущих вдоль позвоночника мурашек звуки.
Всё вдруг резко стихло. Наступила жуткая звенящая тишина. Нервы у меня были уже на пределе. Я должна была закричать, чтобы разорвать эту поглотившую все шорохи ночи вязкую тишину, чтобы услышать свой собственный голос и понять, что не сплю.
Но ведь я и вправду не сплю! Или?.. Конечно, не сплю! Мои глаза уже привыкли к темноте: я могу видеть не только свою руку у самого лица, но и предметы в комнате, стены и полуоткрытую дверь. Из щели проникает жёлтый свет, ровной полосой ложится на пол. Кто забыл выключить в коридоре свет? Я хорошо помнила, что последней покидала холл и, поднимаясь к себе, гасила за собой свет... Что ж, как бы там ни было, но, если хозяин дома узнает, что в коридоре всю ночь горел свет, с каждой из пятерых жиличек будет снят крупный штраф. Господин Шалар весьма строг и скуп, как, впрочем, большинство ландонцев...
Я попыталась подняться, но неведомая сила парализовала всё тело: теперь я не могла даже пальцем пошевелить. Я широко раскрыла глаза, боясь поверить в то, что видела, и вместе с тем убеждая себя в том, что сейчас-то всё происходит во сне. Полоса света на полу задрожала, запрыгала и сплющилась, а затем превратилась в ослепительную вспышку. Я не заметила, в какую долю секунды из этого неестественно светящегося шара материализовалось существо, напоминавшее тех, которых я видела в фильмах про инопланетян. Я уже была готова поверить в то, что мне повезло пополнить ряды очевидцев встреч с носителями внеземного разума, однако в следующее мгновение загадочное эфирное существо внезапно обрело плотность и вполне узнаваемые черты обыкновенного пса. Впрочем, обыкновенного ли?
Теперь я была не в силах избавиться от ощущения всеобъемлющей паники; ужас сковал язык, липкой холодной волной окатило тело. Чёрный лохматый пёс бежал по комнате, от двери до моей кровати, не касаясь лапами пола, точно парящее в воздухе призрачное видение. Тем не менее его существование было реальным: когда он приблизился к моей постели, я явственно услышала его шумное, чуть сиплое дыхание. Странный пёс дышал у самого моего уха – и это от него, непонятно откуда взявшегося существа, исходил мощный поток безумного неконтролируемого страха. В ужасе я закричала, всё ещё надеясь, что, пробудившись от своего крика, избавлюсь наконец и от своего навязчивого видения, и от внушаемого им страха. Я закричала что было сил, но не услышала ни единого, даже самого слабого звука – словно гортань моя была набита ватой. Это был немой крик, хотя мне казалось, что от него должен был пробудиться целый квартал, не говоря уже о моих соседках по дому.
Но одна из соседок, к счастью, всё-таки услышала меня.
2. Глава 2
- Ты стонала во сне, как будто тебя пытали, – сказала на следующий день Соня, которая занимала комнату, смежную с моей. – Помнишь, я тормошила тебя, чтобы разбудить? Прости, если была грубой...
Соня – миниатюрная девушка с длинными чёрными волосами, жгучими тёмно-карими глазами и густыми бровями – вышла из душевой кабинки (одной на две наших комнаты) и, чалмой повязав на голове махровое полотенце, остановилась у моей кровати.
Я сидела в постели, пождав под себя ноги, и пристально, с возрастающей досадой, разглядывала своё отражение в зеркальце пудреницы. На меня смотрела бледная миловидная молодая женщина с воспалёнными от бессонницы глазами, под которыми залегли синеватые тени.
Господи, на кого я становлюсь похожа! – с горечью подумала я и затолкала пудреницу под подушку. – Если я не возьму себя в руки, то очень скоро превращусь в уродливую истеричку и затем растеряю всех своих клиентов. Не будет спроса – не будет денег...
Возвращаться же домой без энной суммы в иностранной валюте для меня было равносильно самоубийству. Долги моего бывшего, ныне покойного, мужа, чья бурно развивавшаяся коммерческая карьера трагически прервалась на самом успешном этапе, висели теперь на мне. И я, появись сейчас в родном городе, сильно рисковала не только своим здоровьем, но, может, даже жизнью: те типы, которым задолжал мой бывший, не отличались альтруизмом. Хотя, по мнению подруг, я должна была оценить их терпение и благодарить их за то, что они «милостиво» согласились отстрочить день уплаты долга и набежавших на него процентов.
- Ничка, ты же расскажешь мне, какой кошмар мучил тебя прошлой ночью?
Услышав голос Сони, я встрепенулась и попыталась вспомнить пережитые ощущения. Что и говорить, ночные наваждения с каждым годом становились навязчивее и тягостнее. Порой я сравнивала их со снежным комом: вот мои кошмары разрастаются, набирают объём и вес и скоро совсем раздавят меня.
У меня не было желания делиться своими ощущениями с кем бы то ни было. Я лишь раздражённо передёрнула плечами: мне не нравилось, когда Соня называла меня «Ничкой», я неоднократно говорила ей об этом, но она как будто нарочно игнорировала мои замечания.
