Сельбрун, Крон
Двадцать седьмой день Матира, год 1489 с.д.п.
Путешествие заняло чуть больше недели, но Киллиан Харт мог поклясться, что прошла целая вечность. Ни одна поездка в жизни так не изматывала его, как эта. Он попеременно чувствовал себя то слишком уставшим, то слишком слабым. И только природное упрямство и нежелание ударить в грязь лицом перед раздражающе бодрым Бенедиктом Колером не позволяли ему высказать ни слова жалобы.
Восемь дней подряд изнурительная скачка чередовалась с фехтовальными тренировками, а короткие передышки расходовались лишь на сон и еду.
Леса сменялись небольшими городами и селениями, одинаковые разговоры со стражниками у ворот коварно запутывали Киллиана во времени и вселяли в него ощущение беспомощности. Он толком не запоминал городов, рассеянно оглядывался вокруг, проезжая по улицам, и пытался изгнать из головы навязчивую мысль об отдыхе в каком-нибудь уютном трактире. Эта мысль уходила и сменялась унынием, только когда путники покидали пределы города и вновь попадали на тракт. А через какое-то время все повторялось.
Новый город и новое объяснение со стражниками.
Киллиан в эти разговоры не вступал, его куда больше занимали размышления о том, как побороть собственную усталость и не потерять уважение наставника.
Из раздумий его вырвал облегченный вздох Бенедикта, который прозвучал непривычно громко, стоило им пересечь очередные городские ворота. Киллиан встрепенулся и посмотрел на Бенедикта. Тот выглядел вымотанным и больше не понукал свою лошадь. Он несколько раз потер поясницу и болезненно поморщился. Киллиан не мог взять в толк: всю дорогу Бенедикт казался бодрым… У него только сейчас кончились силы, или в пути он не позволял себе показать слабость? Так или иначе, теперь было видно, что спешная поездка из Олсада в Сельбрун истощила его.
Это немного подняло Киллиану настроение, заставив чувствовать себя не таким слабым на фоне великого палача Арреды. Стараясь спрятать улыбку, он отвел взгляд в сторону и только теперь понял, что мучительная скачка завершилась: они добрались до Сельбруна.
– Наконец-то, – прошептал Киллиан. Интонация выдала его с потрохами, и он напряженно распрямил плечи, надеясь, что Бенедикт не услышал его. В шею, простуженную во время одной из ночевок в холодном осеннем лесу, словно вогнали спицу, и Киллиан тихо крякнул от боли, тут же стиснув зубы.
– Воистину, – протянул Бенедикт Колер.
Киллиан удивленно посмотрел на него, уловив в его голосе кислые, недовольные старческие нотки.
– Что? – хмыкнул Бенедикт. – Не ожидал, что я тоже дождаться не мог, когда закончится эта поездка?
– Вообще-то, и правда не ожидал, – честно ответил Киллиан. – Мне казалось, вы двужильный. Ни разу не заметил в пути, чтобы вы уставали.
– Годы тренировок, – проскрипел Бенедикт, тщетно пытаясь унять боль в пояснице.
– Вы о работе передвижной группы?
– Я об умении выглядеть бодро, когда рассыпаешься на части.
Киллиан расхохотался, невольно приподняв голову, но смех его тут же оборвался от боли в шее.
Величественные жрецы Красного Культа в ярких кожаных доспехах – сейчас они напоминали грязных, пропахших дорожной пылью и потом бродяг.
Правда горожане вовсе не считали их таковыми, а, наоборот, смотрели уважительно, подчеркнуто заискивающе. Дамы игриво улыбались и робко опускали взгляды, кокетливо приподнимая их, чтобы убедиться, что жрецы Культа обратили на них внимание. Заметив несколько таких взглядов от сельбрунок, Киллиан нервно передернул плечами и потер шею, стараясь изгнать из нее затаившийся призрак ночного холода. В ответ на это он услышал от скрывшихся из поля зрения девушек радостные перешептывания.
– Все никак не пройдет? – участливо спросил Бенедикт.
– А? – Киллиан не сразу понял, о чем речь. Он сообразил, лишь повернув голову в сторону наставника и невольно поморщившись от боли. – Уже гораздо лучше! – поспешил соврать он, хотя и сам знал, что прозвучало неубедительно.
Бенедикт недовольно цокнул языком.
– Сейчас приедем, попросим лекаря тебя осмотреть.
Киллиан протестующе нахмурился. Захотелось показательно помотать головой, но он удержался от этого.
– Мы так спешили сюда не для того, чтобы теперь тратить время на пустяки, – отмахнулся он. – Лучше сначала поговорим со жрецом Бриггером. Вряд ли нам удастся быстро выяснить все, что нас интересует. Пока будут перерывать архивы и собирать какие-нибудь нудные совещания, у нас как раз появится время привести себя в порядок.
Взгляд Киллиана наткнулся на молодую девушку, волосы которой неряшливо выбились из-под чепца (отчего-то их носили все модницы Сельбруна). Щеки незнакомки залил легкий румянец, и она обезоруживающе улыбнулась Киллиану. Тот прерывисто вздохнул, понадеявшись, что лицо не сравнялось по цвету с красным плащом. Судя по легкому хихиканью девушки – сравнялось.
– Волнуешься? – поинтересовался Бенедикт. Его взгляды горожан и горожанок совсем не трогали. Он сносил их спокойно и не придавал им значения.
– Нет, просто… – Киллиан смутился. – Почему здесь на нас так смотрят?
– Ах, вот, в чем дело! Что ж, добро пожаловать в Сельбрун, – пожал задеревеневшими плечами Бенедикт. Он улыбался, но весельем от него не веяло. – Похоже, в прошлый раз тебе не удалось в полной мере ощутить на себе пиетет, который проявляет к Культу кронская столица.
Киллиан напряг память, но не смог припомнить ничего подобного.
– В прошлый раз я прибыл сюда обыкновенным странником, который хотел найти свое место. А когда меня отправили учиться в Олсад, я уезжал с первыми лучами солнца и почти никого не встретил на своем пути, – сказал он.
Отчего-то ему показалось, что он оправдывается перед Бенедиктом. Он часто замечал за собой этот тон неуверенного школяра, но не мог искоренить его, как ни старался.
– Что ж, теперь придется привыкнуть, – сказал Бенедикт. Это прозвучало слишком кисло, учитывая тему разговора, но Киллиан не спешил спрашивать, почему. – Пока мы будем в Сельбруне, эти взгляды никуда не исчезнут. Здесь к нам относятся с большим уважением.
А теперь Киллиан явственно слышал в голосе наставника разочарование.
– Вам… это не нравится? – осторожно спросил он.
– Мне не нравится, что от города к городу отношение переменчиво. – Он недовольно покривился. – Единообразия нет. Это удручает.
Киллиан усмехнулся, и один лишь взгляд Бенедикта потребовал объяснений.
– Гм… странно слышать это от вас, – неловко сказал Киллиан. – Вас-то все уважают. Мне кажется, о вас на Арреде не слышал только глухой…
Он осекся и предпочел не развивать эту мысль. После того, как он с пренебрежением назвал Ренарда Цирона «слепым помощником Бенедикта», а позже узнал о его потрясающих фехтовальных навыках, он старался аккуратнее говорить о чужих недугах.
