Смоленск – город западный. Через него проходят поезда, автомобили и автобусы, следующие в Белоруссию и дальше – вплоть до западных берегов пресловутой старушки Европы.
В этом плане Смоленску, можно сказать, повезло. Город привлекателен не только для отечественных путешественников, но и для зарубежных. И, как следствие этого – сувенирные лавочки, уютные кафе, посещаемые, не одичавшие без посетителей, музеи, вежливые таксисты, да и просто любезные люди на каждом шагу.
С другой стороны, близость к западным странам хороша только в мирное время. А когда наступает война, цивилизованные и улыбчивые европейцы превращаются в беспощадных, коварных и бездушных врагов. И отражается это не на Москве, а, в первую очередь, на Смоленске. Смутное время, нашествие Наполеона, Великая Отечественная война – для Смоленска это годы неописуемых кошмаров.
Но после что-то опять меняется, и бывшие враги вновь превращаются в носителей цивилизации.
Все это выработало у жителей города особый, смоленский характер. Смолянин не боится неожиданностей. Он ко всему готов. Его не выбьешь из седла, он не поведется на сладкие слова или щедрые посулы. Зато и неожиданной агрессией его обескуражить невозможно.
В большинстве же своем жители Смоленска – люди спокойные, доброжелательные и мудрые. И если путешественник будет к ним относиться точно так же, – мудро и спокойно, – то о пребывании в Смоленске у него останутся лишь самые хорошие воспоминания. Тем более, что посмотреть здесь есть что.
Большая Советская улица
Первое упоминание о Смоленске относится к 863 году, а спустя пару десятилетий он становится одним из городов Киевской Руси.
В 882 году Олег выступил военным походом на Смоленск и, по словам летописца, «принял власть в городе» (практически без боя, поскольку в войске Олега было немало кривичей – смоленских «земляков»). Отcюда он направился в Киев и там, на месте, выяснил, что городом правят некие Аскольд и Дир. Олег спрятал в ладьях часть своего войска, другую часть вообще оставил в арьергарде и послал Аскольду и Диру гонца с вестью: «Мы купцы, идем к грекам от Олега и княжича Игоря (сына известного Рюрика). Придите к нам, к родичам своим».
Аскольд и Дир поддались на провокацию и, в результате, были убиты, а Олег принялся княжествовать в Киеве. Тогда же он произнес фразу, дошедшую до наших дней: «Да будет [Киев] матерью городам русских» и перенес княжескую резиденцию из Новгорода в Киев.
Не будь Аскольд и Дир столь простодушны, ничего у Олега не вышло бы – его войска были гораздо меньше войск противника. А, соответственно, если бы не события в Смоленске – похода и вовсе могло бы не быть.
Но запад есть запад. Враг не дремлет, враг рядом. В 1401 году Смоленск выдержал двухмесячную осаду литовских войск, но в 1404-м все-таки вошел в состав Великого княжества Литовского. В 1440 году в городе состоялось крупное восстание, известное как Великая замятня, а в 1514-м город присоединился к Государству Московскому.
Путешественник С. Герберштейн писал в 1557 году: «Смоленск, епископский город, расположенный при реке Борисфене, имеет на более отдаленном берегу реки к востоку крепость, выстроенную из дуба, которая заключает в себе очень много домов наподобие города. Эта крепость там, где она простирается в направлении к холму (ибо с другой стороны она омывается Борисфеном) укреплена рвами и, сверх того, острыми кольями, которыми отражается набег врагов… Город расположен в долине, вокруг которой находятся плодоносные холмы, и окружен обширнейшими лесами, из которых в большом количестве добываются различные меха. Каменный храм в крепости посвящен Пресвятой Деве, другие же здания деревянные, в городских предместьях заметны многочисленные развалины монастырей, выстроенных из камня».
То есть, к тому моменту у Смоленска была слава европейская. И не понять – к добру ли, к худу?
В 1611 году Смоленск отходит к Польше. В 1667 году он опять становится российским городом. В 1812 году Смоленск снова захвачен – на сей раз французами и всего лишь на несколько месяцев. Несколько дольше он был занят немецко-фашистскими захватчиками – с 1941 по 1943 годы.
С освобождением Смоленска беды не закончились. Военкор Е. Воробьев писал о городе в 1943 году: «Отступая, немцы взорвали или сожгли много домов – среди них почти все здания, которые по праву считались украшением города: Дом Советов, Дом штаба Белорусского военного округа, Дом печати, Дом Красной Армии.
Но некоторые большие здания были подозрительно целехоньки, и саперы капитана Савченко отправились на опаснейшую охоту за минами. Василий Петраков и Иван Кузнецов нашли в подвалах домов и цехах льнокомбината больше двадцати авиационных бомб, каждая весом в четверть тонны. Фашисты не успели использовать эти бомбы по прямому назначению и снарядили их как мины затяжного действия. На перекрестке дорог, около Базарной площади, извлекли мину замедленного действия. Она должна была взорваться через 21 сутки, – может быть, в ту минуту на улице будут безмятежно играть дети».
И даже в 1946 году поэт Твардовский сокрушался: «Смоленск в своей суровой и печальной красе города – страдальца и воина, как будто постаревшего на сотни лет и снова из глубины веков несущего на себе это выражение суровости и печали, свидетельство пережитых испытаний. Ему действительно не в новинку и выгорать дотла, и быть опустошенным, стоя на этом исконном пути иноземных нашествий, устремлявшихся на Москву и Россию. Но все то уже смягчено было давностью, и для людей, живших в нем перед немецким нападением, он со своей Стеной не был только памятником, внушающим неизменно ощущение древнего времени, бывалых бедствий и славы. Он был просто городом, жилым домом, а не музеем. И тем внушительнее теперь его облик, как бы возвращающий нас ко временам польской осады или наполеоновского вторжения – событиям, запечатленным на камнях той же Стены, которая перестояла и немецкие бомбардировки.
Очень трудно передать то волнение, с каким человек приближается к городу, который был ему городом за все города, в котором он жил, учился, начинал думать о жизни широко и смело, как думается о жизни в юности. Такое чувство, как будто боишься узнать о чем-либо очень печальном или ждешь большой радости, которая должна вот-вот наступить… Часы! Знаменитые смоленские Часы на углу Советской и Пушкинской, – главном перекрестке города, – пункт, по которому определялись все направления и расстояния в городе: «от Часов», «пройдя Часы», «не доходя до Часов». От них осталась одна заржавевшая металлическая оправа с заколоченным циферблатом».
