Охота на мадагаскарских крокодилов
Семен Семеныч ехал в поезде по бескрайним северным просторам и развлекал себя тем, что уже три часа рассказывал миленькой соседке о том, как он в прошлом году охотился на крокодилов на Мадагаскаре, несмотря на то, что на Мадагаскаре он ни разу не был, хотя имел некоторое отношение к яхтам и яхтсменам, они как то на самом деле катали его два месяца ни пойми куда.
Потом он замолчал, задумчиво смотрел в окно, пил чай. Милая соседка поглядывала на него с некоторым любопытством, с тенью улыбки. Для неё он был явлением неопознанным, загадочным и неописуемым. На самом деле именно таким он и был. Сейчас подумал об этом и скромно улыбнулся ей в ответ. – Хотите кофе? У меня настоящий молотый колумбийский, – сказал он. – Хочу, – ответила она. – Я пью несладкий, привык, но для вашего случая у меня есть шоколад. Он пошёл к самовару со своим старым металлическим термосом, который видал виды на своём веку. Залил кофе кипятком, закрыл крышкой с клапаном и вернулся в купе. Впрочем, вагон был плацкартный, на некоторых вещах Семен Семеныч экономил деньги, на севере расстояния были огромные, и дорога и так обходилась не дешево, а его гонорары по-прежнему были скромны, и он уже давно к ним привык и смирился. Часто именно в северном поезде Семен Семеныч находил новые истории для своих рассказов, у него был чудесный дар, он умел внимательно слушать людей, долго не перебивая, а собеседник часто открывался полностью и доверял ему какие то сокровенные мысли о которых не мог решиться рассказать своим старым друзьям уже очень много лет. Он налил в две чашки свой крепкий кофе и одну из них придвинул спутнице. Она сделала глоток. – Да вкусно, а я обычно пью растворимый, все время некогда, всю жизнь куда то спешу, а дела не кончаются никогда. – Пить растворимый кофе это первый шаг к резиновой женщине, – ответил он. Она слегка смутилась. А он подумал о том, что только людям искусства разрешается никуда не торопиться, и он прекрасно понимал, что уже много лет не разделяет жизнь своих соотечественников. Он давно придумал свою игру и жил по ее правилам. Но своей собеседнице об этом рассказывать не стал. – Вы, наверное, ещё студент? – Да, я на третьем курсе педагогического. – Я был студентом очень много лет назад, это было ещё при СССР, потом работал в электронике, в те времена там не плохо платили и я летал самолётами Аэрофлота. Я скоро превращусь в пыльный музейный экспонат. – Я уверена, что уж Вы то умеете стряхнуть с себя пыль. – Как бы я не храбрился, но в душе она накапливается с годами. – У Вас жизнь вовсе не скучная, у меня все гораздо проще и обычней, учёба, работа, ну друзья конечно есть, но времени всегда не хватает. – У вас все впереди, хотя женская доля совсем другая. Потом будут дети, муж, работа. Да, в этом есть своя прелесть, ничего нового никто ещё не придумал. – А Вы часто путешествуете один? – Да бывает, компаньона найти не всегда удаётся. Я пока не хочу бросать якорь, но потом может случиться слишком поздно. Хотя у меня есть дочь, Ваша ровесница, у меня когда то была жена, но я тогда был бедным молодым художником, я не виню ее за то что она ушла. Это мой странный выбор судьбы. А может быть у меня и не было другого выбора. – Это грустно. Я бы не смогла долго жить одна. Я не выдержу одиночества. – У меня пол года назад родился внук. Я все время очень далеко, но мне греет душу то что он есть. Новое поколение людей. Что их ждёт в будущем? Я этого уже не увижу. Осталось только рассказать им то, что было, хотя я не знаю, на сколько это будет им интересно. – А я думаю, что если мне интересно, то им тоже будет интересно. – То, что я пишу, это не совсем реальность, этот как театр или даже цирк, но некоторые рассказы грустные. Конечно, они как-то соприкасаются с реальностью. Некоторые из них абсолютно хронологичны. Задача писателя завлечь в свою игру как можно больше людей. С каждым годом игра становится все сложнее. Некоторое время они ехали молча, слушали стук колёс и смотрели в окно. Был уже август, там сгущались сумерки. Летний полярный день подходил к концу. – Вы ешьте шоколад, не стесняйтесь, он мне в горах уже надоел. Он лёгкий и калорийный, поэтому его удобно брать в горы, хотя кроме него ещё нужно кое-что конечно. – Наверное, трудно зарабатывать на жизнь творческой работой? – Да не очень просто. Кое что, я зарабатываю на веб-рекламе, делаю сайты, иногда использую свои северные фотографии, на севере много красивой природы. Кроме этого пишу маслом, занимаюсь керамикой, скульптурой не очень крупной, из дерева, глины, возможно созрею до камня, хотя это сложнее. Пишу рассказы, не смотря на то что мне за них никто не платит. Это уже потребность независимая от читателей, но меня иногда читают, судя по статистике. Это приятно, честно говоря. – Я попробую их почитать. С нашей суматошной жизнью на это остаётся очень мало времени. – Да жизнь набирает скорость, я в ней нашёл свой верный путь…
Поезд остановился на небольшой станции на десять минут. Они вышли из вагона, несмотря на поздний час к ним подошли бабушки с пирожками. Семен Семеныч купил у них два с черникой. На станции народа было не много. Рядом стояли проводники-студенты, которые нанялись на лето на эту работу. Им обещали маршрут до моря, но не сказали,«что море будет или Белое, или Баренцево. Они вернулись в вагон, заварили чай и молча ели северные пирожки. – Расскажите мне ещё раз про Мадагаскарских крокодилов, это было весело. – Мой юный друг, я должен признаться в том, что я никогда не был на Мадагаскаре. Я был на северных островах, тюленей видел, морских котиков, видел Белых китов, это было очень красиво, но крокодилов пока встречать не довелось. – То есть Вы мне навешали на уши лапшу? – Мне очень стыдно, правда, но именно так. Я страшный человек. Хотите, я вам шоколадку куплю у проводников? – Нет уж теперь, вы шоколадкой не отделаетесь, что у вас там есть в рюкзаке? – Кроме снаряжения и фотоаппарата у меня есть бутылка коньяка. – Доставайте. – Я не хочу учить Вас плохому. – Плохому я Вас научу. – Болят мои ноги от дальних дорог. Сколько Вам лет? – Двадцать два. Мадагаскарских крокодилов мы с Вами будем вспоминать ещё очень долго…
Владимир Черноусов, 07.08.2016.
Уже в который раз ему снился один и тот же сон. Ночь на севере, он просыпается в избушке, открывает спальник, свешивает ноги с койки и зажигает свечу, берет её со стола, идёт через комнату мимо печки и открывает дверь в дровник, поворачивает налево к двери которая выходит на улицу, подходит к ней, открывает и ветер гасит свечу, он смотрит в темноту, глаза постепенно привыкают к густым сумеркам и начинают различать очертания деревьев которые растут напротив двери, он слышит завывание северного ветра и шелест этих деревьев, ощущение тревоги и страха почему то растут с каждой минутой и он просыпается на самом деле весьма взволнованный. На север он обычно уезжал в августе и сумерки были уже густые, он так любил проводить там свой отпуск, но почему же этот сон так тревожил его. Он никогда не мог толком растолковать его. Он выходил на кухню своей Московской, заваривал кофе, не смотря на то что было около трёх ночи, долго молча пил его. Потом ушёл спать дальше, потому что утром ещё были дела. Он ехал на дачу на электричке, напротив сидела шикарная сороколетняя блондинка, лет десять назад она была безупречна, наверное у неё богатый муж. Блондинка достала из пакета, банку чешского пива и сделала несколько глотков. С ней можно зажечь, подумал он.
