Изображение было нечетким, двоилось, и лиловолицый диктор, желтея на глазах, переходил с баса на визгливый фальцет.
– Ширится борьба трудящихся в странах капитала. Рабочие-горняки и водители автобусов в Чили вышли на улицы протестуя…
Семен крутанул ухо кота Васьки, выводя его из транса, и выругался. Стабилизация сигнала никак не хотела устанавливаться. Сигнал «плавал». Василий спрыгнул с верстака на пол и хрипло завопил, требуя жрать. Справедливо, энергии он много потерял за время сеанса. Семен достал из холодильника пару размороженных спинок минтая и положил в миску. Кот, прижав уши, заурчал над любимым деликатесом. Хозяин, прихлебывая остывший чай, отвернулся к карте 12-той хромосомы. Если вот эту группу генов сюда… а здесь – вот так… Печень, все дело в печени! Она и фильтр, и усилитель. А значит: все на борьбу за здоровую, мощную кошачью печень! От мудрых мыслей оторвал кот – он уже поел, и теперь просил водички. Семен налил ему раствор Рингера с витамином Бэ 12. Васька понюхал и поморщился.
– Знаю, невкусно! Но, надо, Вася! – погладил его по спинке Семен.
Тот покосился зеленым глазом, вздохнул, и принялся лакать.
Зазвонил разбитый телефон. Сеня, спотыкаясь о разбросанные по полу книги и провода, подбежал и взял трубку:
– Вахтер Штюрмер у аппарата… Ой, я слушаю!
– Сёмка? Привет! Это я, Серега! Я тут у вас в командировке. Дай, думаю, позвоню! Ты не занят?
– Для тебя – нет! Ты надолго? Встретиться надо, сколько лет, сколько зим!
– Надо! Я сейчас подъеду. Будь начеку, вахтер!
Через полчаса Сергей приехал. Он учился с Семеном в одном классе, затем в одной группе, был его лучшим другом, но после универа их пути разошлись. Семен поступил в аспирантуру в НИИ Связи, Сергей же получил распределение в почтовый ящик где-то под Москвой. Виделись они редко, раз в несколько лет, но дружбы не прерывали.
После объятий и гулких хлопков по спине, Сергей предложил:
– Ну, что, Сёма, пойдем куда-нибудь, отметим встречу?
– Да я… это… – Семен мучительно покраснел. Денег до зарплаты оставалось всего два рубля, а надо было ещё купить коту рыбы, а себе – пачку Беломора, без которого творческий процесс увядал на корню.
– Что, интеллигенция, денежков нетути? – засмеялся сразу все понявший друг, – Не боись, я угощаю!
Семен, обрадовавшись счастливому разрешению проблемы, надел пиджак с нашитыми на локтях кожаными заплатами, и они вышли в подъезд. Уже закрывая дверь, он вспомнил про кота и выпустил его погулять.
– Ну и зверюга у тебя! Шустрый, видать, по кошкам побежал!
– Да, он такой! – гордо подтвердил Сеня, запирая дверь.
– А что не кастрируешь? Ведь, поди, орет по весне?
– Нельзя, это, брат, кот особенный!
На ресторане «Азов», как всегда, висела монументальная табличка c надписью золотом по черному: «Мест нет». У дверей заведенья безнадежно топталось народу скопленье, желающее культурно провести время. Время от времени кто-нибудь начинал качать права. Но усатый швейцар, как говорится, на страже стоял боевым кораблем и никого не впущал. Однако, когда Сергей, протиснувшись сквозь толпу, показал ему красную книжечку, сразу открыл дверь. Наши друзья прошли в зал. За спиной швейцар отругивался:
– Осади, тебе говорят! Мало ли, кого впустил! Товарищи, может, вообще из органов! Осади, а то в лоб!
Толпа разочарованно притихла.
В зале их встретил метрдотель в потертом и засаленном смокинге. Ему Сергей ничего показывать не стал. Просто приказал, солидно и властно:
– Нам столик на двоих!
Мэтр, сразу угадав, с кем имеет дело, посадил их за столик в углу, сняв с него табличку «Занято».
– Ух, здорово ты их! – восхитился Семен.
Сергей только улыбнулся.
Подошла официантка в грязноватом переднике:
– Что закажем, граждане?
– Нам, для начала, бутылочку водочки и бутылочку коньячку! И пару пива! – хором ответили они и засмеялись, вспомнив фильм «Бриллиантовая Рука».
– А кушать что будете?
– А вот её, родимую, и будем кушать! Шучу! Пару салатов, горячее… Селедочки с лучком обязательно… Ну, все, как положено быть! И хлеба побольше!
Малое время спустя официантка брякнула на стол заказанное.
– Эх, сладка водочка, да чашуйчата селедочка! Вот и жизнь хороша, вот и смерть не страшна! – воскликнул Серега и накатил по фужеру, – Ну, махнем за встречу! Давно я тебя, Штюрмера эдакого, не видел, не слышал, не осязал, не обонял!
– Обоюдно!
Врезали по первой.
– Рассказывай, Сёма! Где ты, как ты, чем ты, с кем ты?
– Я нынче старшим лаборантом в своем НИИ. Жду вакансии младшего научного. Вахтером подрабатываю на стадионе. Диссертуху ковыряю помаленьку.
– Погоди-погоди! Между первой и второй перерывчик… как там дальше?
– Стремится к нулю!
– Правильно! Вот и давай, рюмочку за маму!
– Мама умерла в прошлом году, Сережа.
– О, старик, извини, я не знал. Отчего?
– Сердце…
– Ну, тогда не чокаясь, за ушедших. Мои ведь, тоже уже там.
Выпили, помолчали.
– Так ты бобыль, что ли? Так и не женился?
– Ага, холостякую. А ты, Серж?
– А я со своей пока живу, да не знаю, надолго ли. Командировки, командировки… Она ворчит, психует… А с той, черненькой, забыл, как звали… у тебя не сложилось?
Семен вспомнил отдых в Крыму три года назад. Они с Сергеем познакомились с двумя подругами. Одна из них, Татьяна, приехала из Семипалатинска 7 – одного из ядерных полигонов СССР. Она и запала на Семена.
– Смотри, старик, там у них радиация, мало ли что! – шутил Сергей, развешивая вечером сушиться плавки и полотенца.
Курортный роман катился по накатанной колее. Вкусное крымское винцо, кино под открытым небом, ночные купания в светящемся фосфором море…
Однажды Семен не рассчитал и принял на грудь портвейна больше, чем обычно. Когда Сергей пришел вечером со свидания, то увидел в их лачуге крепко спящего друга. Коварно он наловил светлячков, стянул с Семена трусы, и, намазав ему енто место мёдом, налепил туда два десятка светящихся жучков. После этого принялся переливать воду из стакана в стакан, предварительно вернув трусы в исходное положение. Друг вскоре проснулся и побрел в сортир. Через несколько секунд оттуда раздался леденящий душу вопль, заставивший содрогнуться всех дикарей их хозяйки тети Маши – 32 человечка, между прочим! Потрясенные жильцы, решившие, что произошло нечто вроде пожара или землетрясения, повыскакивали из своих лачуг, хижин и шалашей чтобы узреть Сёму с трусами на щиколотках, яростно бьющего себя по паху, в котором радостно сияли приклеенные светляки. Сергей, от смеха чуть не лопнув пополам, едва смог выговорить:
