1. Глава 1
Пролог
В уютном солнечном кабинете Король внимательно вчитывался в текст старого свитка. Это было пророчество, записанное в один из первых годов отчаяния, что охватило Королевство, когда бесследно исчезла хозяйка Портального дома. Двери, открывающиеся по ее воле в иные миры, захлопнулись. Магические потоки Королевства начали ослабевать, ввергая зависящих от них магов в пучину безысходности. Торговля с Империей, что располагалась в одном из соседних миров, угасала, нанося тем самым огромные убытки казне. Только Портальный дом давал этим двум мирам, расположенным по соседству, беспрепятственно, за скромную плату, проводить любые грузы из мира в мир. Прежняя хозяйка пропала в своем родном мире Земля, уйдя за мужем в неизвестность.
Этот год должен стать счастливым для обоих миров и всех населяющих их жителей. Будь то люди, эльфы, гномы или кто-то иной… Все ждали, обещанную пророчеством новую хозяйку Портального дома – ведьму Марцеллу.
Глава 1
Шел месяц май года две тысячи двадцатого. В городе бушевала эпидемия. Проект был завершён, можно было выспаться. Однако утро не задалось. Все мечты о сладких снах разбил своим громким звуком звонок соседки в мою дверь.
Элоиза Викторовна, так звали соседку, являла собой саму элегантность, обворожительность, редкий шарм. Сколько ей лет? Столько не живут. Даже призраки. Она застала всё и всех, за ней ухаживали великие мира сего. И я в это верю. Такую женщину не мог испортить ни один изъян, свойственный людям её возраста. Голос был глубоким, низким и чарующим, взгляд острым, а вещи изящными, даже те, которые, судя по стилю, были родом из конца сороковых. Тонкие сигареты, вложенные в старинный мундштук явно штучной работы, изысканный, чувственный аромат табака, духи, обещающие редкую тайну, были ее постоянными спутниками. Идеальная фигура, стройные ноги, вложенные в домашние туфли на небольшом каблуке. Ей можно было простить многое. Прекрасный собеседник и наглядный урок того, как должна выглядеть женщина. Всегда и везде. В любом возрасте. В ее компании в свои неполных тридцать лет я чувствовала себя немного неуютно, как цветок, который не умеет распуститься.
Элоизе Викторовне нужно было цитрусовое дерево, редкое дерево. Мне же оно было не нужно вовсе. Его подарил мой, со вчерашнего дня бывший, любовник. Соседка еще дней десять назад заметила у меня на балконе этот чудный без малого метровый экспонат какой-то европейской садоводческой выставки. Она прочитала мне небольшую лекцию о том, как плохо я влияю на бедное растение, а точнее, как плохо влияет на него моё незнание элементарных правил ухода за таким прекрасным экземпляром флоры. У неё когда-то было точно такое, подаренное ей не то вторым, не то третьим мужем, которое он лично привез из Алжира. Кажется, он был послом.
Вторую неделю я обещала подарить ей этот чертов «апельсин» как только завершу проект и буду дома во сколько-нибудь приличное время. Сегодня этот день настал, я пообещала занести дерево сразу после обеда. Раздался пушечный выстрел, ему двенадцать раз подряд ответила кукушка из настенных часов. Пробило полдень.
Моя квартирка расположена в самом центре едва ли не самого мокрого города нашей великой Родины – Питера. Ну как, квартирка. Когда-то давно в этом доме располагались огромные апартаменты элиты дореволюционного общества. Случилась революция, квартиры разделили на коммуналки. Случились девяностые, коммуналки расселили и сделали из них вновь огромные квартиры. Это были не просто квартиры, а настоящие предметы роскоши, восхваляющие новых владельцев каждым старинным элементом лепнины, каждой чугунной завитушкой, витражом, чудом уцелевшим в годы пожара революции, в годы страшной блокады. Пыль и память былых веков, воплощённая в старом почерневшем камне, цветном стекле, металле, больше похожем на тонкие кружева.
Моя и две соседские квартиры были архитектурным Франкенштейном. Они находились во втором дворе на третьем этаже двухэтажного дома. Даже не бывшая дворницкая, нет. Комнаты прислуги, отделенные от основной квартиры глухой капитальной стеной, возведенной в сорок седьмом году, когда восстанавливали дом после прямого попадания авиационного снаряда в соседний. Строителям нужна была более надежная стена взамен частично разрушенной. Память о людях из соседнего, разбомбленного полностью дома, так и лежала небольшой грудой бесхозных кирпичей во дворе. Глухая стена давала нам не столько неудобства, сколько некоторые преимущества. Благодаря тому, что она отсекала от лестницы основного дома нашу, мы имели огромный балкон-крышу-террасу, поделенный легкими стальными заборчиками на три равные части по числу квартир.
Почти таунхаус, если бы не размер квартиры, она была крошечной. Эту квартиру я приобрела года два назад и за совершенно смешные деньги. Что-то похожее на студию в современном ее понимании, но с четырёхметровыми потолками, камином, который даже работал, и огромным балконом, на нём и красовалось мое чудесное апельсиновое дерево. Оно манило соседку, напоминало о старинном романе, давало тень двум залетным голубям и жутко меня нервировало.
Вторым соседом был старый татарин, самый коренной петербуржец, какого я встречала. Глубоко верующий мусульманин, востоковед, художник. Его предка привезли сюда по указу Петра, предок был дворником. Сосед тоже мог стать потомственным дворником, если бы не поступил с первого раза в самое престижное художественное училище нашего культурного города - Мухинское -практически без подготовки, на спор.
Главным минусом моей очаровательно крошечной квартиры кроме ее размеров, была пушка. Самая настоящая большая пушка. Украшая собой стену старинной Петропавловской крепости, она громогласно стреляла. Каждый день. Ровно в полдень. В довершение этого из настенных часов, которые достались мне вместе с квартирой, с милым вкрадчивым «Ку-ку» вылетала кукушка. Ровно двенадцать раз, видимо, чтобы добить наверняка. Или не очень тонко намекнуть, что вставать все же стоит до полудня. Даже если ты программист, даже если завершен крупный проект, случился внезапный отпуск, получена оплата и премия сверху. Часы выкинуть рука не поднималась, приходилось терпеть.
После покупки я не стала многого менять в квартирке. Дубовый паркет советских времен мне отциклевали и покрыли тёмной морилкой рабочие одной из стран Средней Азии. Таким пол был везде за исключением ванной и туалета. Там пришлось все же поменять плитку, но не сантехнику. Плитка пола в ванной комнате, согласно моему оригинальному вкусу, стала тёмно-синей. Стены же везде были светло-бежевыми, почти белыми, мебель – тёмно-коричневой, цвета чуть подтопленного горького шоколада. Большая часть мебели, антикварная, которой в принципе в квартиру помещалось не так много, досталась от прежних хозяев. В прихожей – огромный платяной шкаф с резьбой и шишечками, в нём при желании можно было, как мне кажется, организовать небольшую гостевую спальню. Ванная была, вероятно, ровесницей дома. Крошечная, сидячая ванна возвышалась на львиных лапах. Мастер, нанятый мной чтобы покрыть ее новым слоем эмали, когда увидел. смеялся до слез, Ему таких еще не встречалось. Он назвал ее карликовой ванной на гордых львиных лапках. Фи.
