После большого количества выпивки жизнь становилась ярче и насыщеннее.
Первый бокал мог даться с трудом, но Максимилиан Дейн знал, что ничто так хорошо не сопровождает вечер, проводимый с женщинами полусвета, как несколько бокалов превосходного вина за ужином, затем стакан-другой дорогого портвейна в бильярдной, потом щедрое возлияние великолепного бренди… Максимилиан припомнил янтарный оттенок напитка и его изысканный вкус. Он также вспомнил, что, перед тем как наполнить бокал, отпил прямо из горлышка.
Теперь он понимал, что это было ошибкой.
Потому что в какой-то момент после того последнего глотка он вышел из библиотеки в поисках… чего-то… но, вместо того чтобы вернуться обратно в зал, где скорее всего нашел бы это что-то, Макс оказался здесь – в тихой незнакомой комнате, освещаемой потрескивающимися свечами. Он присел на деревянный стул перед таким же деревянным столом, но вдруг оказался почти на полу.
«Что это, черт возьми, за мебель?»
– Лорд Хаззард подрезал ножки стула специально для меня, еще когда мне было шесть, – раздался женский голос.
Ему понравился звук этого голоса, низковатый для женщины, но теплый и терпкий, как прекрасный напиток в библиотеке.
Макс оторвал взгляд от стола и с трудом сфокусировал его на сидящей напротив него леди. Его визави была в ночном кружевном одеянии белого цвета, контрастирующем с темными косами, которые, ниспадая на плечи, заканчивались ниже хорошо сформированной груди.
– Вам больше шести лет.
– Разумеется. Вы очень проницательны.
– А вы, похоже, очень язвительны. Однако кто вы? – Неловким движением он вскинул руку вверх. – Нет, подождите. Я вспомню сам. Я никогда не забываю даму.
Наклонившись, он вгляделся в светло-серые глаза леди, в ее изящные черты, отмечая и напряженную позу, и деланно равнодушное выражение лица.
– Вы… мисс Анна Райз, Ледяная Дева Андовер-Хауса.
После небольшой паузы она произнесла:
– А вы Максимилиан Дейн, Разочарование Макмаллин-Холла…
– Уже нет, – прервал ее Максимилиан и указал пальцем на потолок. – В половине восьмого утра или где-то около того я стал виконтом Дейном… Разочарованием Макмаллин-Холла.
– О… – Когда до нее дошел смысл произнесенного, тон несколько смягчился. – Мне очень жаль.
– Это к делу не относится, – заверил он ее, неловко взмахнув рукой. – Кстати, коль уж речь зашла о деле… Где я, милая?
– В Андовер-Хаусе.
– Это я знаю. Приятный вечер. Где именно в Андовер-Хаусе?
– В детской.
– Понятно. Это, безусловно, объясняет миниатюрные размеры мебели. – Он слегка подвинулся и, бросив взгляд на лодыжку, зацепившуюся за ножку стола, недовольно поморщился. – Но мне кажется, вы уже выросли из детских штанишек, не так ли?
– Это была ближайшая комната, милорд…
– Не надо, – резко перебил он ее. – Не называйте меня так. У меня есть еще несколько часов.
– Несколько часов?
– До того момента, когда свет узнает, что я стал лордом Дейном, – он с отвращением поджал губы, – до того как я стану чертовым виконтом.
– Хорошо, мистер Дейн. Если вам будет угодно…
Нечто в тоне, которым она произнесла его имя, зажгло искорку памяти.
– Миссис Каррик, – неожиданно произнес он и попытался щелкнуть пальцами, что, впрочем, ему не удалось. – Вот почему я поднялся наверх.
Умеренно привлекательная и исключительно любезная вдова Каррик пригласила его в свою гостевую спальню. Он задержался в библиотеке, выпивая, чтобы еще больше затуманилось перед глазами лицо его брата, и тогда… В голове немного прояснилось… Он бросил на мисс Райз шутливый взгляд.
– Слегка заблудился, не так ли?
– Если вы искали миссис Каррик, то да. Она этажом ниже.
– Я одолел еще один пролет? Странно, не подумал бы, что способен на это. – Ноги у него были словно ватные. – Ха! А каким образом я оказался в вашей компании?
– Я была в холле. Вы качнулись, споткнулись и приземлились у моих ног.
Он в задумчивости закрыл глаза, стараясь остановить внезапно поплывшую комнату, потом осторожно приоткрыл и скользнул взглядом по лицу мисс Райз. Он вспомнил теперь, как улыбнулся приятной леди и тут же потерял равновесие, а она помогла ему подняться. От нее исходил приятный цветочный и чуть сладковатый аромат.
– Так оно и было. Обо что я, черт возьми, споткнулся?
– Не могу сказать, – ответила мисс и элегантно поднялась со стула.
Макс потянулся вперед и взял ее за запястье, стараясь не свалиться со стула.
– Куда вы собрались?
– Попросить помощи.
Она попыталась выдернуть руку, но он мягко удержал ее. Ему понравилось ощущение тепла ее кожи, проникающее через хлопок и согревающее ладонь.
– Не стоит. Я не хочу помощи. Мне она не нужна.
Как только девушка позвонит, она уйдет. Этого он хотел меньше всего. Зал внизу был полон дам, подобных вдове Каррик: земных женщин, облаченных в шелка, украшенных рубинами и дарующих обещания греховных ночей. Но это стоявшее перед ним чопорное маленькое создание по-настоящему заинтриговало.
– Вы даруете обещание другого рода.
– Простите, не поняла.
Боясь вновь потерять равновесие, он осторожно покачал головой:
– Не важно. Не зовите слуг.
– Но вы не можете оставаться здесь, в детской, милорд, и…
– Мистер Дейн, – напомнил он ей. – А почему бы нет? В доме есть дети?
Конечно же детей не было. Никто, даже самые развращенные из знакомых миссис Рейберн, не рискнул бы привести ребенка на прием в дом этой женщины.
– Нет, но…
– Тогда мы останемся. Сядьте. – Он снова потянул ее за руку, но не решился усадить подле себя. Его нынешний уровень координации был, мягко говоря, непредсказуем, а он совсем не собирался нанести леди травму. – Поговорите со мной.
– Не могу. Это неприлично.
В ответ он слегка фыркнул. В светском обществе слова «прилично» и «Андовер-Хаус» были взаимоисключающими.
– Разве нас с вами волнуют приличия?
– Меня волнуют, – ответила она, и он с умилением заметил, как ее и без того напряженная спина выпрямилась еще больше. – Мою мать приличия, несомненно, волнуют.
– Тогда ей стоило бы проявить больше здравого смысла и заставить вас покинуть этот дом.
Если он правильно помнил, ходили слухи, что миссис Рейберн не один раз пыталась выдать дочь замуж, но мисс Райз была вполне удовлетворена своим положением. Эта довольно избалованная молодая леди, ведущая почти затворнический образ жизни, превратилась в тяжкое бремя для матери, потакавшей всем ее прихотям.
Что ж, для разнообразия малышка может проявить снисходительность к кому-то еще.
– Я хочу, чтобы вы остались, – сообщил он ей. – Теперь, когда я стал виконтом, уверен, вы должны поступать как я говорю. Сядьте. Говорите.
