ГЛАВА 1.
За окном приёмной директора строительно-ремонтного комплекса ярко светило солнце, майский день обещал быть очень жарким. Поникшие ветки деревьев словно задыхались в безветренном пространстве, ни один листочек не шевелился. Казалось, за стенами здания закипал адский котёл, будто намекая, что эта расслабленность обманчива.
Внутри помещения негромко переговаривались несколько мужчин, периодически поглядывали на циферблат круглых часов над входной дверью, вздыхали и вопросительно кивали секретарю, ожидая от него разрешения зайти в кабинет руководителя. Однако такой команды не поступало, и они продолжали переминаться с ноги на ногу, не понимая, что же могло так задержать начало оперативного совещания. Наконец, дверь открылась, и в приёмную вышли двое: молодая женщина лет тридцати пяти, в строгом узком сарафане серого, мышиного цвета, белой блузке, наглухо застёгнутой на все пуговицы до самой шеи, и круглых очках в серебристой оправе; а также высокая бледная девушка в тёмно-синем брючном костюме, напоминавшем школьную форму. Они поздоровались с притихшими мужчинами и удалились.
– Проходите, – сказал секретарь, положив телефонную трубку на рычаг, – Герман Георгиевич ждёт.
– Слышь, а кто это был? – поинтересовался у него самый старший из присутствующих, мужчина лет пятидесяти или чуть больше, брюнет с волнистыми на висках волосами, карими бегающими глазками и небольшим брюшком. – Уж больно деловые тётки.
– Сейчас всё узнаете из первых рук. Директор уже пригласил вас.
Ответ прозвучал так, что стало ясно: молодой человек, уже отвернувшийся к экрану компьютера, ничего не будет комментировать.
– Какой же ты… молчаливый, – недовольно констатировал мужчина. – И где только директор тебя откопал? То ли дело раньше была…
– Хорош трепаться, Сергей Иваныч, заходи уже, а то Громов ждать не любит, – сказал, подталкивая его в спину, мужчина плотного телосложения, лет сорока пяти на вид.
Двойная директорская дверь, отделявшая приёмную от кабинета, была широкой и тяжёлой, и все давно привыкли к этому, но сегодня почему-то она показалась ещё более громоздкой каждому заходившему, словно не хотела впускать к руководителю. Они здоровались, рассаживались по своим местам, искоса посматривая в сторону широкого стола, где стопками лежали чертежи, документы, на самом краю красовалась белая каска с синими буквами, обозначавшими название предприятия. Сам хозяин кабинета молча кивал на приветствия, не отвлекаясь от работы с ноутбуком, где что-то быстро печатал, сверяясь с блокнотом. И хотя на часах было всего десять минут девятого утра, все знали, что директор уже проверил рабочую обстановку на крупных объектах, побеседовал с теми, кто трудился круглосуточно на территории предприятия, сделал выводы и замечания, которые и вносил для себя «на контроль».
– Итак, – произнёс он, ставя точку и беря в руки блокнот, – начнём совещание.
Громов встал и перешёл к большому столу, где сидели подчинённые. Главному руководителю было чуть больше сорока, и именно он стоял у истоков создания дирекции. Приехав на предприятие менее десяти лет назад со строго обозначенной миссией, неожиданно получил предложение остаться и возглавить это подразделение. К тому моменту уже обзавёлся семьёй, и это стало решающим фактором, чтобы обосноваться в городе, о котором никогда не помышлял. За недолгий срок многие убедились в его принципиальности, непреклонности и бескомпромиссности, что нравилось далеко не всем. Порой это очень мешало работе, но изменить себе Громов не мог. Высокий, худощавый, с сединой на висках, он выглядел привлекательно для противоположного пола, однако никто не решался выразить свою симпатию открыто. Герман Георгиевич всегда был сосредоточен, строг и сдержан. Голубые глаза казались уставшими, в уголках притаилась сеточка морщин. Джинсовый костюм и чёрная рубашка в данный момент подчёркивали, что директор вернулся с утреннего обхода. Синяя рабочая куртка с теми же буквами, что и на каске, висела на спинке кресла.
– Не люблю я, как и все, наверное, всяческих внеплановых мероприятий, но сделать ничего не могу. Это вступление, – произнёс он, оглядывая всех четверых по очереди. – Вы все знаете, что полгода назад в компании сменился президент. Тот, который возглавлял Группу в течение десяти лет, ушёл в советники, а новый круто приступил к своим обязанностям. Он считает, что необходимо перестроить работу всех подразделений, абсолютно всех, снизу доверху, вдоль и поперёк или наоборот. То есть, президент стремится к радикальному, прямо скажу, фундаментальному переосмыслению и перепроектированию деловых процессов для достижения резких, скачкообразных улучшений показателей деятельности компании.
– А штаны не порвёт? – подал голос Сергей Иванович.
– Без комментариев, – ответил Громов. – Наша основная задача: строить, ремонтировать, реконструировать, соблюдать сроки, бюджеты и технику безопасности. Да что я вам рассказываю? Вы и так всё знаете. Речь сейчас о другом. Одно из первых решений нового президента – это создание дирекции по реинжинирингу. Приказ вышел месяцев пять назад, вы все его получили тогда же, проверьте почту. И наверняка уже слышали от других служб, что некоторые подразделения попали в поле зрения этой новой дирекции.
– Да уж, доходили слухи, – кивнул тот мужчина, который пытался приостановить речи говорливого коллеги. Он был абсолютно лысым; внимательные глаза странного жёлто-зелёного цвета могли подолгу не моргать, напоминая взгляд змеи, чем обычно доводили собеседника до нервозного состояния. – Капитально почистили пару цехов.
– Так это реструктуризация или как? Опять будут новые штаты рисовать? А мы здесь при какой модели? – раздражённо спросил Сергей.
– Нет, это немного другой процесс, – покачав головой, взял слово третий из подчинённых Громова, сидевший дальше всех от него. Мужчина крупного телосложения, высокого роста хмуро смотрел на болтливого коллегу. Редкие светлые волосы были аккуратно уложены, как всегда, и напоминали военную стрижку. Короткие рукава светлой рубашки открывали сильные руки, тронутые загаром. – Правда, надо внимательно прочитать приказ, но насколько я понял, это нечто среднее между аудитом бизнес-процессов, реструктуризацией, изменением структур и штатов, а в итоге – созданием чего-то нового, не факт, что лучшего. Перетрясут всё: каждого исполнителя и каждую минуту.
– Да какого… чёрта, – снова возмутился Сергей Иванович. – Делать нам больше нечего, как исполнять их фантазии!
Громов едва заметно вздохнул, сдерживая себя от желания резко осадить балагура. Так и не смог привыкнуть к его манере общения, которая словно выпячивала противопоставление себя всем остальным, не таким «одарённым и удачливым». Этого руководителя директор получил помимо своей воли: его перевели с дочернего предприятия со всем управлением, так как работа на том строительстве была завершена. Готовая, но созданная кем-то другим служба не обрадовала Громова, однако оставалась надежда, что «новенькие» смогут влиться в коллектив. Пока же нареканий было много и от подрядчиков, и от цеховых работников. Сергей Иванович Яковлев оказался высокомерным, нагловатым и уверенным в своей правоте человеком. Ни к кому не прислушивался, считая своё мнение единственно правильным. Особенно доставалось от него самому молодому начальнику, тридцатилетнему Тимофею Золотову, потому что уж очень хотелось продвинуть своего сына на хорошую должность, но директор не позволил «разводить семейственность», да и не считал Яковлева-младшего готовым для руководства самым большим управлением. Громов и сейчас не любил вспоминать эпопею с назначением Золотова, которая забрала много сил и нервов.
