Гвозди под язык лезут сами собой…
Его преследуют, он убегает. В любом заведении, где имеются фотопортреты, он способен на все… Заходят трое: он видит их издалека. Любые жесты агрессии в его сторону разбиты тут же – из фотографии Мэрилин Монро откололось изображение и воткнулось в преследователей зеркального парня. Они было попытались отстраниться, но озверелая красотка, перевернув пару столов, стала мастерски разбирать говнюков-преследователей на составные части…
В свете фригидных ламп этот парень покидает задрипанный бар.
Фокус с фотопортретами – это еще не все. Также он может устроить слежку через собственные фотографии, размещенные в открытом доступе в Сети. Его глаза способны смотреть действительно далеко.
В проеме ближнего квартала ему встречается кричатель.
Теневой парень подходит ближе, стараясь не вспугнуть согбенную фигуру в шляпе и капюшоне. Кричатель что-то шепчет. Это улица и номер, номер и улица. Он сообщает парню чей-то адрес.
Ночные домики, жилая высота. Темнота за всеми столбами. Прохожих нет вообще. Луна заползла в какие-то тучи… Вот уже и нужный район.
Железная картонка двери скрипнула, пропустив. Замок домофона был сломан. А в подъезде был лифт. На нем парень и домчался до той самой квартиры. Скупая трель звонка. Открыла обалденная девица. Бегло оглядев, пригласила без слов.
Квартира выглядела экспонатом с выставки вульгарного авангардизма при студенческом морге. Самобытная обстановочка: окровавленная тряпка вместо шторы, тигровые порезы на стенах, колышущаяся люстрочка, соломенная мебель (омытая самосознанием солнца), силовой квадрат телекомпьютера.
Хозяйка была великолепию подстать. Одушевленная, но совершенно бездушная. Роскошная красотка. Даже воображаемый друг от нее убег…
Уселась на диван и приказала:
– Вруби камин и трахни меня.
Чем красивее у нее лицо, тем сильнее хочется добраться до ее задницы.
Парень с улыбкой опустился на колени (между раздвинутых ног не смотрящей на него девицы), собираясь взять от нее максимум удовольствия, но до успеха не дошло. Злобная херота появилась из шкафа. Выскочив на ковер, загромыхав, оно стало шебуршать по воздуху своими шизофреническими ручищами, очень отвлекая от орального секса. Эта хреновина представляла себе, что она – нечто среднее между слабеньким пылесосом, бульдогом и бульдозеристом, уволенным за несоблюдение.
Несостоявшиеся партнеры по любви практически не опешили даже. Хозяйка хаты монотонно закатила глаза, подавляя зевок мозга, а не-ее-парень, стойко вскочив, сочно шлепнул этого широкополого «гостя» по рылу. В руке парня оказалась моментальная кочерга, которая и пошла на контакт с объектом. Злобный металлический мудак завалился на бок, скандаля лапами, будто отмахиваясь от двух комаров-упырей. Кочерга пропала через секунду.
Поглядев на груду мусорных плоть-обломков крайне недовольно, хозяйка квартиры оторвала свою попочку от дивана и подошла к окошку, прямиком за которым скопилась под давлением тьма. Белокурые окурки наводняли пустыню-пепельницу на подоконнике.
Девушка мрачно вгляделась в куб черноты (там улыбалась условная Япония), обернулась к парню и промолчала.
– Не думаю, что сорвалась лучшая ночь в моей жизни. – Произнесла она перед тем, как выставить его из квартиры.
Другой животрепещущий момент начался для него почти случайно…
В сборнике магазинов парню повстречался Умник. Он (ночной парень) просто шел себе вдоль полок и думал: «Это не влюбленные пары, нет. Это какая-то реклама. Девичье стремление пристроиться к наиболее сильному, красивому и успешному, навязанное извне с раннего детства. Из глубины веков. Из первых секс-экспериментов древности».
Вот тут-то к нему и подскочил дурацкий Умник со словами:
– Ну все… Теперь за тебя ни одна точно не выйдет.
– Можно подумать, раньше они все стояли в очереди.
Обмен любезностями неожиданно скатился на подсознательный уровень. Глубинный принцип накаливания крайне невыносим, но абсолютно ясен. Актер озвучения читает книгу на бегу, а микрофон для записи подвешен перед ним (и когда актер-голос хочет чихнуть или хотя бы просто отвернуться, микрофон лупит его по боку щеки).
Крысястому парню сегодня повезло. Ему по ошибке прислали ультраниум, вызывающий рак у смерти. Крысястый так взволновался, что не смог полноценно расслабиться на работе. Вместо сонливого изображения занятости повседневщиной ему пришлось будоражить мозги мыслями о том, куда он, падла, ухнет денежки, если «толкнет» опасный камушек наиболее выгодно. Как результат – лопнувшая аневризма со смертельным исходом для крысястого.
Полноватая плохая училка (которая делать больше ничего не умеет) учинила себе вкусовой карнавал. В ход пошла соленая рыба, шоколад, крупицы курицы, имбирь, консервы, соя, бутерброды… Училку раздуло через три часа обжорства. А затем она изменила свою форму крови. И перестала преподавать, найдя работу в модельной сфере.
Индеец-индастриал всегда скептически воспринимал чрезмерное потребление пищи. Высокий, строго очерченный, волевой, древоподобный. Большую часть жизни он не показывался… Золотой скорпион у него на куртке мог многое понять, но никогда не высказывался ни по какому поводу вообще.
Сыромятный полдень принес индейцу невероятно высокий уровень масштабной индастриализаций. Все стало правильно-верным, красивых размеров, чудовищных форм. Сумасбродное замыкание заиграло рольшторы.
– Какая еще роль шторы? – Умник не поверил своим мозгам. Умелый парень срезал его, словно кретина.
– Умным быть сейчас не особенно круто. Круто быть веселым и сильным.
Зеркальный парень (почти утратив непрозрачность) сидел и слушал болтовню за соседним столиком. В ней участвовали: стройная милашка, очкастый чувак с красивым длинным носом и еще какой-то шизик.
Девушка попеременно пила сладко-зеленую дрянь коктейля и говорила:
– Одна моя дурацкая подружка все время кичилась: «Я самая смелая алкоголичка». И ей всегда мечталось о киносчастье…
Милейшая барышня прервалась ради густого глоточка, затем продолжила:
– И вот она с легким сердцем и пустым кошельком спешит сниматься во всякой ерунде. После первой роли, в которой хотя бы были слова, эту чудесную актрисульку замечают жадные до воплощения желаний в жизнь воротилы шоубизнеса…
Парни слушают почти внимательно (впрочем, как и наш зеркальный герой). Милашечка вспоминает дальше:
– Так вот, ее, всю такую на все согласную, берут в оборот. И через секунду-другую она превращается в начинающую куклу для секса перед камерами, от которой вообще никто не ждет ни единого слова из репертуара мировой драматургии.
