Входят ФЛАВИЙ, МАРУЛЛ и несколько простолюдинов
ФЛАВИЙ
Так! Быстро по домам, кто тут без дела!
Иль нынче выходной?! Вам ли не знать,
Что всем мастеровым не след слоняться
В рабочий день без знаков ремесла?
Каким ты занят ремеслом?
ПЕРВЫЙ ПРОСТОЛЮДИН
Я плотник.
МАРУЛЛ
Где ж кожаный твой фартук и зажим?
Что делаешь ты здесь в одежде лучшей?
Сэр, мастер Вы, какого, ремесла?
ВТОРОЙ ПРОСТОЛЮДИН
Сэр, честно, но хороший мастер, как и Вы,
«сапожником»меня бы обозвал.
МАРУЛЛ
Но что за ремесло твоё? Ответь мне прямо.
ВТОРОЙ ПРОСТОЛЮДИН
Сэр, – ремесло, каким, надеюсь я, по совести, могу владеть.
На самом деле, мастер я плохих подошв и душ.
МАРУЛЛ
Какое ремесло, мошенник? Плут негодный, что за ремесло?
ВТОРОЙ ПРОСТОЛЮДИН
Нет, Вас прошу, в душе не будьте вне себя со мной.
Но, если выйдете, то я могу Вас подлатать.
МАРУЛЛ
Что это значит? Подлатать меня? Ты наглый малый!
ВТОРОЙ ПРОСТОЛЮДИН
Да, что Вы, сэр? Подбить подошвы Вам.
ФЛАВИЙ Так ты, и впрямь, сапожник?
ВТОРОЙ ПРОСТОЛЮДИН
Воистину, сэр, всё я на́жил этим шилом:
не лезу ни в торговые, ни в женские дела, а только в те,
где нужно шило. Я, сэр, настоящий врач старых сапог.
Когда они в большой опасности, я их лечу.
Так лучшие мужчины, кто ступали по воловьей коже,
когда-либо, ходили так по делу рук моих.
ФЛАВИЙ
Но почему не в мастерской сегодня?
Зачем на улицы привёл людей?
ВТОРОЙ ПРОСТОЛЮДИН
Реально, сэр, чтоб износить их обувь, мне ж доставить
работы больше. Но, по правде, мы устраиваем праздник,
чтоб видеть Цезаря и радовать себя его триумфом.
МАРУЛЛ
Чем радовать? Он здесь с какой победой?
Кого, как данников, ведёт он в Рим,
Чтоб плен их красил обод колесницы?
Болваны! Не нашли нелепей дел!
О, чёрствые сердца, вы люди Рима,
Не знали вы Помпея1? Много ль раз,
Как часто лезли вы к зубцам на стенах,
На башни, к окнам, к трубам дымовым,
С младенцами в руках и там сидели
Весь долгий день в надежде видеть, как
Помпей Великий проезжал по Риму?
А колесница появлялась лишь,
Не вы ли издавали крик вселенский,
Чтоб содрогался в своём русле Тибр2,
Чтоб слышать вам, как эхо ваших воплей
Несли его крутые берега?
И вы теперь оделись понарядней?
И праздновать теперь – вот выбор ваш?
И вы ему путь стелите цветами,
Когда его триумф – Помпея кровь3?
Исчезните!
Бегом домой! Падите на колени,
Богов молите, отвратить чуму,
Что высветить должна неблагодарных!
ФЛАВИЙ
Идите, граждане. За этот грех
Всех бедняков таких же соберите
На Тибра берегах, чтоб слёзы лить
В поток, пока нижайшее теченье
Не поцелует высших берегов.
Все простолюдины уходят
Смотри, иль тронут низменный металл!
Вина их всех лишила дара речи.
Ты к Капитолию иди, а я
Пойду сюда. У Цезаря со статуй,
Как их найдёшь, регалии4 срывай.
МАРУЛЛ
Но можно ль нам так делать? Ведь известно,
Что ныне Луперкалий фестиваль5.
ФЛАВИЙ
Неважно это. Цезаря трофеям
Не след висеть на статуях его.
Я рядом разгоню плебеев с улиц,
Ты так же делай, где найдёшь толпу.
А вырвав перья Цезарю из крыльев,
Его заставим к небу не взлетать,
Иначе воспарит над нашим мненьем
И будет в рабском страхе всех держать.
Уходят
Фанфары. Входят ЦЕЗАРЬ; АНТОНИЙ, готовый к бегу; КАЛЬПУРНИЯ, ПОРЦИЯ, ДЕЦИЙ, ЦИЦЕРОН, БРУТ, КАССИЙ и КАСКА; за ними толпа людей, среди них ПРОРИЦАТЕЛЬ
ЦЕЗАРЬ
Кальпурния!
КАСКА
Эй! Тихо! Цезарь скажет!
ЦЕЗАРЬ
Кальпурния!
КАЛЬПУРНИЯ
Я здесь, мой господин.
ЦЕЗАРЬ
Когда начнёт Антоний бег, Вы встаньте
В его пути. Антоний!
АНТОНИЙ
Я, милорд?
ЦЕЗАРЬ
Антоний, в беге не забудь затронуть
Кальпурнию, ведь старцы говорят:
Та, что бесплодна, со святым ударом
Проклятие стряхнёт.
АНТОНИЙ
Мне не забыть!
Как Цезарь скажет, так тому и быть!
ЦЕЗАРЬ
Продолжим. Не оставим церемоний.
Фанфары
ПРОРИЦАТЕЛЬ
Эй, Цезарь!
ЦЕЗАРЬ
Ха! Кто звал?
КАСКА
Эй, тихо всем!
ЦЕЗАРЬ
Кто здесь зовёт меня с таким упорством?
Язык, визгливей музыки любой,
Вопящий: «Цезарь»! Ну же! Цезарь внемлет.
ПРОРИЦАТЕЛЬ
Ид марта бойся!
ЦЕЗАРЬ
Что за человек?
БРУТ
Пророчит он: опасны иды6 марта.
ЦЕЗАРЬ Веди его ко мне, дай зреть лицо.
КАССИЙ
Эй, парень, выйди, стань, чтоб видел Цезарь.
ЦЕЗАРЬ
Что скажешь ты теперь? Ну, повтори!
ПРОРИЦАТЕЛЬ
Страшись ид марта!
ЦЕЗАРЬ
Фантазёр! Идёмте.
Фанфары. Все уходят, кроме БРУТА и КАССИЯ
КАССИЙ
Пойдёшь смотреть на ритуальный бег?
БРУТ
Нет, не пойду.
КАССИЙ
Прошу, давай посмотрим.
БРУТ
Я не азартен. Мне, отчасти, чужд
Живой кураж, Антонию присущий.
Позволь твоих желаний не стеснять
И мне уйти.
КАССИЙ
Брут, я не вижу ныне
В твоих глазах той прежней доброты,
Тех знаков дружбы, что мне так привычны.
Ты стал весьма упрям и отстранён
От друга, кто тебя так любит.
БРУТ
Кассий,
Не заблуждайся, если скрытен взгляд,
Единственно к себе лица тревогу
Я обращаю. И с недавних пор
Меня гнетут противоречий страсти
И мысли, что присущи только мне,
Чем, видимо, и портят поведенье.
Но пусть об этом не грустят друзья,
Среди кого по счёту Кассий – первый,
И за пренебреженье не сочтут,
Что бедный Брут в войне с самим собою
К другим забудет дружбу проявить.
КАССИЙ
Я, значит, ошибался в твоих чувствах,
И столько так в груди похоронил
Великих мыслей, стоящих раздумий!
Скажи, Брут, видишь ли своё лицо?
БРУТ
Нет, Кассий, ибо глаз себя не видит,
Лишь в зеркалах иль в чём другом.
КАССИЙ
Да, так.
Весьма прискорбно, Брут, что не имеешь
Таких зеркал, чтоб отражали в глаз
Незримое достоинство, чтоб видеть
Ты мог свой тайный образ. Слышал я,
Как многие из самых знатных в Риме,
Помимо Цезаря, о Бруте говоря,
Кряхтя под гнётом века, сожалели,
Что славный Брут закрыл свои глаза.
БРУТ
Меня в какие беды тянешь, Кассий,
Что, хочешь ты, чтоб я искал в себе,
Чего во мне и нет?
КАССИЙ
Так, Брут, будь добр и приготовься слушать:
Раз знаешь, что не можешь зреть себя,
Как в отраженье, я твоё зерцало
Открою скромно то тебе, чего
Ты о себе самом ещё не знаешь.
Брут, милый, не подозревай меня:
Был бы обычный я шутник иль дружбу
