Прикарпатье,Бердичев
Город на Украине. Житомирская область, в сорока трех километрах от Житомира, на реке Гнилопять, известен в истории с 1545 года. На крутом берегу Гнилопяти в 1627 году, рядом с корчмой еврея Бердича заложена крепость-монастырь рыцарей ордена «Босых Кармелитов». Воинственные были монахи, но терпимые к торговле. Месторасположение в географическом плане было чрезвычайно выгодным. Здесь неминуемо проходили торговые миссии «Из Варяг в Греки», и все, проезжающие по землям этого рыцарства платили владельцам немалую дань. Здесь, во избежание уплаты провозной подати Кармелитам начали селиться торговые люди со всего славянского мира, это дало возможность организации систематических ярмарок, рядом с крепостью, что тоже приносило в крепость немалый доход, в том числе и от операций по скупке товаров оптом и продаже мелким оптом и в розницу. Появился целый класс перекупщиков, находившихся под покровительством владельцев земли, сосредоточилось большое количество евреев, которых преследовали в христианском мире, особенно в городах Украины, да и России. Здесь, под патронажем католического течения Кармелитов им разрешалось жить и торговать, был построен костел внутри крепости, и он мирно уживался с соседством прилично отстроенной синагоги, правда, за пределами крепости. Город разрастался, и уже к девятнадцатому столетию насчитывал около пятидесяти тысяч жителей. Историческим фактом в этом городе, зафиксированном в биографиях великих людей, было венчание в Бердичевском костеле в 1850 году великого французского писателя Оноре де Бальзака со своей возлюбленной Эвелиной Ганьской. Но это не помешало Советской власти снести верхушку в нем сделать сначала склад, а позже спортивный зал. Других замечательных событий, касающихся самого города, здесь не было. Конечно, кроме того, что мне пришлось семь лет служить в одном из танковых полков Бердичевского гарнизона.
Правда, в трех километрах за пределами Бердичева, как ехать через Лысую гору в сторону Винницы, в тридцатые годы был построен Эллинг, стоянка и место для сборки дирижаблей. Лысой горой было названо место еще в екатерининские времена, когда призывников со всей Руси Великой брили налысо. Эллинг помер вместе со смертью дирижаблестроения, но это место так и сохранило за собой название «Эллинг». После Второй Мировой войны, в пятидесятых-шестидесятых годах двадцатого столетия было сосредоточено много войсковых частей.
На Лысой горе (в советские времена «Красной горе) – 41-я мотострелковая дивизия 8-й танковой армии, на эллинге – Учебный полк танковых специалистов, который выпускал ежегодно для всех Вооруженных сил около трех тысяч человек командиров танков, механиков – водителей и других специалистов. В противоположном конце города, за крепостью и дамбой, перегораживающей Гнилопять, располагался большой аэродром, на котором базировались «летающие крепости» – самолеты, оснащенные самым передовым вооружением.
Фактически, эти войсковые части составляли около трети всего населения города.
В данном сборнике собраны почти все рассказы из моих книг, затрагивающие главное чувство человечества – ЛЮБОВЬ. После Прикарпатья были Камчатка, Сахалин, Хабаровск, Подмосковье.
Сто третий танково-самоходный полк был сформирован и дислоцировался на Лысой горе (ранее стоял в поселке Мирополь)
И в 1955 году был переведен на скадрированный состав. Это, когда есть полный состав командования, вооружения на складах, и техника в законсервированном состоянии. Солдат состояло в штате только механики – водители, в основном сверхсрочнослужащие. В состав полка входило два танковых батальона и один самоходный. Батальоны трехротного соства.
Заместителем командира полка по политической части был подполковник, из Бердичевских, местных Симонович. Небольшого роста, красивый, с кучерявой шевелюрой, черноглазый и чернобровый. «И на вид почти здоровый».
В самом начале подъема на Лысую гору, там, где встречаются три дороги из города: ул. Махновская, ул. Котовского и Фрунзе, и там, где стоят два «непроходимых» (мимо них не проходили, идя на обед или с работы в конце дня) чипка, или забегаловки, или «рыгаловки» или «Голубых Дуная», на местном диалекте, прямо напротив начинающегося подъема на гору немецкими военнопленными был построен «Рейхстаг». Трехэтажный жилой дом для офицерского состава вместимостью шестьдесят семейств. На каждом этаже было двадцать комнат для жилья, две кухни по десять газовых конфорок, и десять столиков, которые устанавливались каждой семьей рядом со своей конфоркой. И, никаких удобств! На кухнях помещались для каждой семьи индивидуальные наливные рукомойники и индивидуальные тазы для умывания. Вот это была атмосфера!
Общественные туалеты были во дворе, мужской и женский, каждый на десять дырок, все рядом, двери в эти сказать с позволения туалеты, были всегда оборваны. Воду все жители носили из колонок, тоже рядом с домом. А бетонированные мусорные ящики имели внизу отверстия для вытекания жидкости, выливаемой из помойных ведер. Эти жидкие отходы свободно растекались по рельефу, текли вдоль дороги, и за два километра можно было найти жилище привилегированной части офицерского состава. По запаху и этой речке говнотечке.
На кухнях с утра до вечера шла непрекращающаяся конференция жен. Обсуждалось все, от меню дорогому мужу и его половой потенции, до состояния гардероба каждой и цен на рынке. Жены вынуждены были находиться весь день вместе, на кухне, где готовилась еда, и производилась стирка белья в цинковых корытах. И было удобно выглянуть в коридор, трехметровой ширины, где носились десятки шумных детей. Стоял невообразимый шум и хлопали двери.
Эти квартиры получали только счастливчики или приближенные к командованию дивизии и полков.
В каждой семье считалось вполне нормальным держать у входа внутри комнаты ведро с крышкой для ночных испражнений. Наиболее кокетливые хозяйки прикрывали эти ведра ширмами, делали закуток, при помощи стены и платяного шкафа. И незабываемая картина, когда утром, майоры и подполковники бежали во дворовые уборные с ведром экскрементов семьи в ведре. Отцы семейств. Таковы были условия жизни элиты танковых частей – победителей в Великой Отечественной войне. Симонович со своей красавицей- женой имел комнату на втором этаже «Рейхстага». Детей у них на было. Забот у Любки было только накормить своего «тюфяка», как она его называла, да часами сидеть перед зеркалом и заниматься прическами и гримировкой своего лица. Как женщины говорили: «у Любки морда гладкая, ну, что твоя жопа у ребенка».
