Густые клубы черного, жирного, как весенняя земля, дыма устремлялись в темно-голубое вечернее небо, заволакивая все окрестности тяжелым, щекочущим ноздри запахом гари. Кроваво-красное солнце, уже зацепившее краем море, придавало всей картине особое безумие. Трещало в объятиях огня дерево, стонали снасти, ревели горящие паруса. Имперский флот умирал в муках. Жидкое оранжево-красное пламя сползало по мачтам и с шипением падало в воду, продолжая гореть. Темную воду, заполненную барахтающимися телами матросов и корпусами умирающих кораблей, расцвечивали лужицы не гаснущего даже в воде огня, превращая все вокруг в картину безумного художника.
Наследный принц Маэль, не моргая, смотрел на зарево в порту. Он с силой вцепился в резные мраморные перила балкона дворца властителя Саматы, где он был вынужден остановиться. Старшие офицеры, стоящие рядом, четко услышали, как принц скрипнул зубами.
– Закройте ворота портового района, – буквально выплюнул приказ наследник трона.
– Слушаюсь, ваше высочество, – отозвался командир городской стражи и, развернувшись на каблуках, побежал прочь.
Огненные отблески продолжали плясать на кирасе принца в безумном танце, в лицо вновь пахнуло жаром. Он, не отрываясь смотрел, как погибает его флот, как корабли гордо, даже не накренив бортов, уходят под воду. Имперский флот умирал в огне под безжалостными ударами противника. С жутким скрипом и треском рухнула мачта флагмана. Ярко вспыхнув в языках пламени, исчез флаг империи. Маэль снова скрипнул зубами, из-под его судорожно сжимающих перила пальцев потекла кровь.
В это мгновение буквально взвыли ворота, отделявшие порт от основной части города. Половинки медленно поползли навстречу друг другу. От порта донеслись крики и визг: людская река хлынула через закрывавшиеся ворота. Городская стража налегала на тяжелые железные створки, не обращая внимания на горожан, бежавших между ними в надежде на спасение. Чем уже становился просвет в воротах, тем страшнее становились крики толпы. Плач детей, вопли мужчин, рыдания и стоны женщин. В какой-то момент самые слабые, не удержавшись на бегу, стали падать. Они погибли страшной смертью под ногами остальных, стремившихся к спасительным воротам. Гулко стукнув, створки закрылись, отсекая обезумевшую людскую реку. Прислонившись к воротам изнутри, стражники слышали завывания и скрежет ногтей, а еще проклятия. Проклятия летели в их сторону, на мгновения задерживались над головами и неслись дальше: ко дворцу, ставшему штабом наследного принца.
Самата была обречена. Это знали не только те, кто остался на растерзание врагам империи в порту, не только стражники, старавшиеся отрешиться от криков обреченных, не только те, кому удалось спастись, и кто с ужасом взирал на глухие створки ворот, но и наследный принц, и его офицеры. Они все прекрасно знали, но не имели ни малейшего понятия, как остановить это падение.
– Мой господин, – Маэль резко обернулся на голос своей жены, в его взгляде промелькнуло плохо скрываемое презрение.
– Кто пропустил тебя сюда?
Его раздражал ее голос, ее затравленный взгляд, заломленные в жесте отчаяния руки, она раздражала его вся: от сандалий из дорогой, покрытой золотом мягкой кожи, до позвякивающих в волосах украшений. Принц поморщился. В его памяти всплыл тот приторно-сладкий аромат духов, который всегда исходил от этой женщины.
– Это неважно, Маэль, – она явно осмелела, либо страх гибели лишил ее разума, ибо принцесса сделала несколько шагов вперед, и дотронулась до его руки. Маэль вздрогнул, и невероятным усилием воли заставил себя не сбрасывать эту холеную руку. – Нам нужно уходить, пока есть возможность. Мирэй не может лишиться наследника престола.
– Позволь это мне решать самому, – огрызнулся Маэль, преувеличенно аккуратно снял ее пальцы со своей руки, и обратился к ближайшему из офицеров: – Отведите принцессу в ее покои.
Тот кивнул, мягко, но уверенно взял женщину под локоть и повел к двери балкона.
– Маэль! Маэль! Нам надо уехать в столицу! Не поступай так со мной! Маэль!
Наследный принц отвернулся, стараясь не обращать внимания на ее крики. Внизу пылал порт. Там умирала Самата.
