Пожалуй, эта книга единственная, которая я не знала чем закончится..Диалог, скорее монолог, идет от неодушевленного предмета, как все думают, от столика, который прожил свою не столь длинную жизнь, в одном кафе. Он думает, наблюдает, разговаривает, слушает за всем, что происходит вокруг него. Живет в своем маленьком и интересном мире, надеется, мечтает, любит…А вы не задумывались: вдруг все столики такие, а может мы похожи на них?
Как бы я не хотела быть одной такой ненормальной в этом мире, но это, к сожалению, не так. Больше чем уверена, что есть человек, который прожил или до сих пор живет так, как я жила.История выплыла из моего подсознания. Я думала, что забыла. Оказывается, нет. Определенный период жизни – шесть лет – преподнес мне немало сюрпризов, понимания, осознания, выводов, людей, отправных точек, целей и желаний.Я смогла изменить эту жизнь.
Будучи детьми мы мечтали и представляли себе необыкновенных существ, рисовали свои миры и жили в них. Взрослея, забываем всегда, что такое было, отрицаем и погружаемся в свою «действительность». А ведь достаточно просто вспомнить о их существовании или попросить их напомнить о своем существовании, о себе самом, о том ребенке, который мечтал.Я вспомнила этих существ. Трудно было поверить, конечно, мне, взрослому человеку, в существование несуществ
«Пишу ли я то, что хочу, чтобы стало модным, или то, что нужно людям?»Да, она была права.– Старое трудно вытеснить, пройдет несколько лет, и только так будут писать о человеке, об авторе, о писателе. Без ежедневных снимков, обсуждений, кто как одет и что ест, кто на ком женится или разводится, с кем будут дети и бракоразводные процессы. Это все неинтересно. Интересна эта жизнь: здесь и сейчас, со мной. А не там и с ними.
– Их было две?– Да, их было две, как в тумане. Две разные, но об одном и том же: начало и конец.– На этом все?– Так будет легче. Она, они или что-то другое – последние. Да, на этом, пожалуй, все. Закончим.
