– Привет.
– Я подняла голову, но никого не увидела. – Показалось.
– Привет.
– Сколько времени я уже тут сижу?
– Ты домой идешь?
– Еще немного, – это точно я говорила уборщице.
– Вы это говорили час назад. Нельзя так работать.
– Конечно знаю. Все иду. Последний лист.
– Хорошо.
Что она хотела? Ах, да, она убирает, а я ей мешаю. Действительно пора домой. Заберу рукопись и ночью прочту. К завтрашнему нужен отчет, иначе мы не сможем выбрать автора.
– Привет. – Зазвучало словно колокольчик, – привет! Привет! Привет!…
Она издевается? Я поднимаю голову еще раз. Перед столом на стуле сидит маленькой мальчик. Странно, дети этого возраста так мало места на стуле не занимают.
– Привет. – Он наклонил голову набок и моргнул два раза.
Мне казалось, что когда-то давным давно я видела его и слышала его голос.
– Ты меня не помнишь. – Он опустил глаза. – Мне говорили, что так будет.
– Мы знакомы? – Мне казалось, что я смотрю какой-то детский фильм или читаю рукопись. Точно. Нужно ущипнуть себя и я проснусь или…..
Он поднял глаза:
– И зачем это делать?
– Что делать? – Не поняла я.
– Щипать себя.
– Я это сказал вслух?
– Нет, ты подумала. – Он смотрел на меня своими большими зелеными глазами.
– Я?
– Я тебе говорил, что слышу то, о чем ты думаешь. Ты раньше только думала и не произносила ни слова.
Мне казалось, что происходит совершенно невероятные вещи. Он читает мысли. Я зажмурила глаза так сильно как смогла и открыла их.
– Помогло?
– Как?
Очень просто: ты мне говорила, что взрослые так делают, когда им кажется, что им что-то кажется. – Он улыбнулся.
– Ты кто?
Он моргнул и глаза его наполнились слезами.
– Ты меня совсем совсем не помнишь? – Он опустил голову.
Я переворачиваю последний лист и беру рукопись.
– Скажи номер телефона твоих родителей или адрес, я тебя отвезу домой. – Его еще мне не хватало. Эти маленькие дети такие….
– Ты сама была ребенком. – Она поднял на меня большие глаза. – Моя мама – твои фантазии.
– Мальчик, что ты говоришь. А ты внук уборщицы. Вот она растяпа. Сейчас я тебя отведу к ней. – Я встала из-за стола, взяла рукопись и положила в сумочку, подошла к шкафу и достала пальто. – Пойдем.
Никто не ответил. Я повернулась и никого не увидела. Мне точно показалось.
Длинный коридор всегда пугает меня поздно вечером. Свет то тухнет, то включается.
– В моем кабинеты ваш внук, – я заглянула в кабинет, где горел свет.
А, вы закончили, ну хорошо. У меня нет внуков. – Она посмотрела на меня подозрительно.
Наверное она думает, что я сошла с ума на этой работе:
– Но кто тогда….. – Мне точно показалось, – извините, мне скорее всего показалось и я читала рукопись. Извините.
– Все в порядке. – Ей бы самой книжки писать, а не читать и издавать чужие.
Темно и только фонари горят. Город так красив в лучах своих огней. На дорогах не так много машин, что я больше всего люблю. Удобно ездить, в пробках не стоишь и быстро добираешься.
– Привет.
Снова этот голос. Я повернула голову: на табурете возле бара сидел он.
– Как ты сюда попал?
Он повернул голову на бок и моргнул два раз:
– Ты меня не помнишь.
– Ты уже спрашивал.
– Это не вопрос по сравнению с прошлым разом, а утверждение. Ты меня не помнишь. Это ничего, ты сама раньше говорила, что взрослым приходится объяснять все по несколько раз.
– Что?
– Я От. Я твоя фантазия.
Мне казалось, что все плывет и я не понимаю, что происходит, где я.
– Мы у тебя дома, в своей квартире. Ты ужинаешь, а я сижу напротив тебя и пытаюсь рассказать кто я такой, ты же не помнишь меня совсем. – На последней фразе голос его стал грустным и глаз перестали сиять.
Он закрыл глаза, сделал вдох:
– Тебе нужно поесть, Лили.
– Лили? – Давно забытое имя. Так меня звали, когда была маленькой, но кто не помню.
– Хоть это ты помнишь. – Он улыбнулся самой большой улыбкой, которую я когда либо видела, открыв ровный белоснежный ряд больших и красивых зубов, наклонил голову и моргнул два раза.
От моргает, только когда наклоняет голову, странно. Или мне так кажется, ведь и я моргаю, скорее всего он моргает тогда же когда и я.
– Я моргаю, только когда наклоняю голову и в твоем присутствии. – Он смотрел на меня.
Я не донесла салат до рта и уронила вилку.
– Я же говорил, что мы раньше общались: ты думала, я читал твои мысли и говорил. – Он улыбнулся.
Я зажмурила глаза.
– Я уже говорил, что это не поможет. – Он покачал головой. – Сложно будет, но ничего.
Он спрыгнул с огромного стула относительно его роста и подошел к кухне. Запрыгнул на стол и стал лазить по шкафам. Ничего не упало и не разбилось, словно он точно знает, что где лежит. Он достал банку с какао, сахарницу, большую кружку. Кружку он выбирал долго: брал в руки, переворачивал, смотрел в нее, казалось, нюхает, подбрасывал, определяя вес и наконец определился. Он взял самую большую, нет, не просто большую, а огромную кружку. Его обе ладони проходили сквозь ручку. Бегая по столу, он улыбался этой своей огромной улыбкой. Я ее точно где-то видела.
Он спрыгнул на пол и подошел к стулу, вскарабкался на него.
