ВИВЬЕН ЭЛИОТ
Т.С. ЭЛИОТ
ЭЗРА ПАУНД
БЕРТИ РАССЕЛ/У.Л. ДЖЕЙНС
ДЖЕЙМС ДЖОЙС
МИССИС ПОРТЕР/МИСС СТАЙН/МАМА ЭЛИОТ
ВИРДЖИНИЯ ВУЛЬФ
Декорация:
Фрагментарная декорация. Части комнат и улиц в Лондоне, Париже, везде. Лестницы, платформы, проулки, брусчатка, окна на разных уровнях, из которых могут выглядывать актеры, столы и стулья. Везде манекены, некоторые сидят за столами. Один стол, слева у авансцены служит письменным столом Элиоту. Актеры могут входить и уходить, где угодно, иногда задерживаются или появляются среди манекенов, даже не участвуя в текущей картине. Спектакль напоминает сон из взаимосвязанных фрагментов, как пазл, сделанный из струящейся воды.
Пожалуйста, ни при каких обстоятельствах не используйте живых фламинго или ежей.
Картины
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
1. Фантазии Гиацинтовой девушки.
2. Вдруг музыка скользнула по волнам[1].
3. Восхитительный сочный персик.
4. Мешок хорьков.
5. Наше иксследование против его фактилизации[2].
6. Король-Рыбак.
7. Манипулятор душ.
8. Безумное чаепитие.
9. Цепеллины.
10. Пенис Литтона Стрейчи.
11. К маяку.
12. Поджаренный в масле.
13. Кадриль лобстеров.
14. Лозанна.
15. Святые свинячьи яйца.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
16. Ад – это город, очень похожий на Лондон
17. Он только что съел младенца.
18. Пчелы дают мед.
19. Пепельная среда.
20. Кот Крейзи.
21. Нежные кнопки.
22. Как починить часы с кукушкой.
23. Переулок крыс.
24. Угрызения совести.
25. Шуточки смерти.
26. Эзра Паунд в Сент-Элизабет.
27. Берег вздувшейся реки.
1
Фантазии Гиацинтовой девушки
(В темноте слышно, как старая пластинка играет меланхоличную мелодию в стиле «регтайм». Свет падает на темную, фрагментарную декорацию, коллаж комнат, огороженных стеной садов и мощеных улиц. ЭЛИОТ сидит за столом, смотрит вдаль. ВИВЬЕН – на краю сцены, словно в маленькой лодке, рука опущена в воду. Другие люди и манекены находятся вокруг, словно на пикнике у реки, стоят, сидят за столами. Слышен женский смех).
ВИВЬЕН. В моем начале… Как там дальше?
ЭЛИОТ. В саду высокая кирпичная стена.
ВИВЬЕН. Плывя вниз по реке.
ЭЛИОТ. По другую сторону стены смеются девушки.
ВИВЬЕН. Проплывая под ивами, как Офелия.
ЭЛИОТ. В стене дверца.
ВИВЬЕН. Я ставлю пластинку на граммофон.
ЭЛИОТ. В дверце ключ.
ВИВЬЕН. Регтайм.
ЭЛИОТ. Поворачиваю ключ в замке, отпираю дверь.
ВИВЬЕН. Сцены из жизни богемы.
ЭЛИОТ. Миную покинутую игровую площадку, вхожу в дом.
ВИВЬЕН. Изобретения Гиацинтовой девушки.
ЭЛИОТ. Коридоры и двери многих комнат.
ВИВЬЕН. Вдруг музыка скользнула по волнам.
ЭЛИОТ. Бойся смерти от воды.
ВИВЬЕН. Фрагменты каталога монстров.
ЭЛИОТ. В моей смерти. В моей смерти…
(Смотрит на нее. Музыка).
2
Вдруг музыка скользнула по волнам
(ЭЛИОТ встает, ВИВЬЕН выходит из лодки, и теперь они стоят на небольшом расстоянии друг от дружки, это их первое свидание, ни один не знает, что сказать. Музыка продолжает звучать).
ВИВЬЕН. Вы такой тихий, для американца. Меня зачаровывают американцы. По мне они бывают двух разновидностей. Уверенные в себе и развязные, они очень шумят и ожидают все остальные просто уберутся с их пути. Они так похожи на избалованных детей, да еще небольшого ума. И еще бывают застенчивые. Как вы. Собственно, вы – единственный встреченный мною застенчивый американец. Я не застенчивая. Все время говорю. Ничего не могу с этим поделать. У меня невероятно много энергии. Я обожаю танцевать. А вы не кажетесь мне человеком, который любит танцевать. Вы бы предпочли сидеть, читать книжку и наблюдать за людьми. Я нахожу это очень привлекательным, только не знаю, что с этим делать. (Новая мелодия, более энергичная). О, это лучше. Больше всего люблю танцевальную музыку. Очень жаль, что вы не… (ЭЛИОТ внезапно наклоняется к ней, резко дергает на себя, одна рука ложится ей на поясницу). Ох! Как это понимать? Что вы?.. (ЭЛИОТ приживает ее к себе, смотрит в глаза). О-о-о… (Они начинают танцевать, красиво и уверенно. Выясняется, совершенно неожиданно для ВИВЬЕН, что ЭЛИОТ – умелый танцор). Мистер Элиот. Вы умеете танцевать. Напрашивается вопрос, что еще вы умете делать? Какие чудеса ждут своего открытия? (ЭЛИОТ резко наклоняет ее). О-о-о-о-о-о… (Поднимает, и они продолжают танцевать).
3
Восхитительный сочный персик
(ЭЗРА ПАУНД спешит к ним, берет ЭЛИОТА под руку, отводит на авансцену, подальше от ВИВЬЕН, затягивая в разговор, музыка стихает).
ПАУНД (входя в свою любимую роль общительного деревенского парня, обожающего все объяснять). Как я только что говорил Джимми Джойсу, безумному ирландскому тенору, искусство – это место, куда наука и мистика приходят, чтобы прелюбодействовать. Разумеется, ты можешь сказать, что мистицизм по определению иррациональное шарлатанство, несовместимое с научным подходом, и практически по всем вторникам я с тобой соглашусь. Но мистическое воззрение – это чрево, из которого исторгается краснолицее, вопящее, окровавленное дите – воображение, мать искусства и науки, зачастую проявляющее себя в самый неподходящий момент. Это приводит в ужас консервативный разум интеллектуальных овец. Мы всеми силами держимся на наши с трудом обретенные полуправды, как Труляля – за свою болтовню, и затыкаем уши. Мы чему-то научились, и никогда в жизни не позволим этому повториться, потому что мы определяем себя всегда правыми, Бог, в силу договора, связан обязательствами, и с этого момента всегда должен быть на нашей стороне. Но когда мы звоним Богу по телефону, кто на другом конце провода?
ЭЛИОТ. Тот, кто отвечает: «Неправильно набранный номер?»
ПАУНД. Заплесневелый слабоумный призрак отмершей иллюзии что-то скрипит несвязно, как с поцарапанной граммофонной пластинки. Бог теперь воспринимается только в заметках на полях и перекрестных ссылках. Ты можешь найти его лишь прячущемся в сносках или в недостаточно стертых «картинах под картинами». Бог – это палимпсест. Мы может мельком увидеть его в дырках швейцарского сыра. Ты в эти дни какой-то бледный. Эта девушка выпивает всю твою кровь? (Оборачивается к ВИВЬЕН, которая идет следом за ними, чувствуя себя брошенной). Не утомляй его слишком сильно, сладенькая. Этот человек станет знаменитостью в Лондоне, как только мы сможем убедить этих тупых сучьих детей, что его стихотворения нужно публиковать. Нам необходимо вытащить его из этого чертова банка и найти ему место секретаря какого-нибудь богатого идиота.
ЭЛИОТ. Эзра, я действительно благодарен тебе за все, что ты для меня сделал, но вполне возможно, что я уеду из Лондона и вернусь в Гарвард.
ПАУНД. В Гарвард? Во имя Господа, ради чего? Да за каким чертом человек, которому так повезло, что он сумел вырваться из Гарварда, собирается туда вернуться?
