Действующие лица
СЭМ – высокий ирландский писатель
БАСТЕР – старый актер
ОФИЦИАНТКА – молодая женщина
Декорация
Итальянский ресторан в Гринвич-Виллидж летом 1964 г. Мы видим круглый стол, накрытый клетчатой скатертью, и на нем обед БАСТЕРА: спагетти и мясные фрикадельки, чесночный хлеб, банка с тертым сыром и бутылка пива.
В Нью-Йорке летом 1964 г. Алан Шнайдер снимал короткометражный фильм по сценарию Сэмюэля Беккета, в котором главную роль исполнил Бастер Китон. Вечерами они обедали в итальянском ресторане, Беккет, Шнайдер и остальные – за одним столом, Бастер, в одиночестве, – за другим. Возможно, ничего такого и не было.
Драматург благодарит хороших людей в театре «Энсембл-студио», Нью-Йорк, Лоренса Харбисона из компании «Сэмюэль Френч, инк.» и Джозефа Нигро.
* * *
(Итальянский ресторан в Гринвич-Виллидж, Нью-Йорк, летом 1964 г. БАСТЕР, старый актер, ест спагетти и фрикадельки, пьет пиво. Наблюдая, как БАСТЕР обедает, мы слышим, знаменитую арию «Надень костюм» из оперы «Паяцы» Леонкавалло. Музыка начинает затихать, когда СЭМ, высокий писатель-ирландец, подходит к столу БАСТЕРА, с бутылкой пива и стаканом. БАСТЕР ест).
СЭМ. Не возражаете, если я присяду? (БАСТЕР пожимает плечами, качает головой, мол, какие возражения, указывает на стул. СЭМ ставит на стол бутылку и стакан, садится). Спагетти вкусное? (БАСТЕР отпивает пива из бутылки, продолжает есть). Я ел равиоли. Тоже хорошие. (Пауза). Алан думает, что у вас, возможно, вопросы.
БАСТЕР. Алан?
СЭМ. Да.
(Пауза).
БАСТЕР. Кто такой Алан?
СЭМ. Режиссер.
БАСТЕР. А-а-а. (Пауза). Насчет чего?
СЭМ. Насчет фильма.
(Долгая пауза. БАСТЕР ест спагетти. СЭМ ждет).
БАСТЕР. Обезьяна.
(Пауза).
СЭМ. И что?
БАСТЕР. Женщина с обезьяной.
СЭМ. Да. (Пауза). В чем вопрос?
БАСТЕР. Не люблю обезьян. У моей первой жены была обезьяна. Обезьяны везде гадят.
(Бастер пьет пиво из бутылки. Пауза).
СЭМ. Вы хотите, чтобы я вырезал обезьяну?
БАСТЕР. Нет.
(Пауза. БАСТЕР ест).
СЭМ. Я большой поклонник вашего таланта, знаете ли.
(Пауза).
БАСТЕР. В этой штуковине еще остался сыр?
(СЭМ передает ему банку с тертым сыром. БАСТЕР сыпет сыр на спагетти. Подходит молодая официантка).
ОФИЦИАНТКА. У всех все хорошо?
БАСТЕР. Да-да.
ОФИЦИАНТКА. Вам еще нужен сыр?
БАСТЕР. Сыр мне нужен всегда.
ОФИЦИАНТКА. Ясно. (Обращаясь к СЭМУ). Вам что-нибудь нужно, сэр?
СЭМ. Билет во Францию.
ОФИЦИАНТКА. Простите?
СЭМ. Все у меня есть, спасибо.
ОФИЦИАНТКА (смотрит на БАСТЕРА). Прошу меня извинить, сэр, но я вас знаю, так?
БАСТЕР. Никто меня не знает.
ОФИЦИАНТКА. Я знаю. Правда. Как только вы вошли, я поняла, что точно вас знаю, только не могу вспомнить, откуда. Вы меня знаете?
БАСТЕР. Я никого не знаю.
ОФИЦИАНТКА. Вы уверены?
БАСТЕР. Я бы запомнил вас, дорогая.
ОФИЦИАНТКА. Ой, какой вы милый. Просто душка.
БАСТЕР (указывает на СЭМА куском чесночного хлеба). А его вы знаете?
ОФИЦИАНТКА (смотрит на СЭМА). Не думаю. Ой-ей. Мой босс грозно смотрит на меня. Должна прикинуться, будто работаю. Я уверена, что знаю вас. Не говорите. Я вспомню.
(ОФИЦИАНТКА уходит).
БАСТЕР. Никто не знает сценаристов.
СЭМ. Да. В этом вся прелесть.
БАСТЕР. В Голливуде сценаристы хуже грязи.
СЭМ. Везде все одинаково.
БАСТЕР. Да только Голливуд – это нигде.
СЭМ. Голливуд – и первое, и второе. (Пауза. БАСТЕР ест). Вы не любите Голливуд?
БАСТЕР (пожимает плечами). Наплюй и играй в карты. Это моя философия.
СЭМ. Марк Аврелий.
БАСТЕР. Роско Абдакл. (Пьет пиво). Ты играешь в покер?
СЭМ. Нет.
(Пауза. БАСТЕР ест. ОФИЦИАНТКА приносит тертый сыр).
ОФИЦИАНТКА. Еще сыр, пожалуйста. Вы – актер, так?
БАСТЕР. Нет. Я снимаюсь в кино.
ОФИЦИАНТКА. Правда? Жалко, я не снимаюсь. Так хочется. Мечтаю об этом. Но сначала я должна отточить свое мастерство на сцене. До того, как накоплю достаточно денег, чтобы перебраться в Голливуд. Голливуд – это моя мечта. А что вы делаете в кино?
БАСТЕР. По большей части, играю в покер с мертвецами.
ОФИЦИАНТКА (обращаясь к СЭМУ). Он шутит. Он актер, правильно?
СЭМ. Великий актер.
ОФИЦИАНТКА. Я собиралась сказать, Мо Говард, из Трех балбесов, но поняла, что не он. Подождите, не говорите мне. Я вспомню. Память у меня хорошая, будьте уверены.
(ОФИЦИАНТКА уходит).
БАСТЕР. Не тот балбес. (Пьет пиво, ест). Проблема для писателей, и сценаристов тоже, кино – это не слова.
СЭМ. Точно.
БАСТЕР. Когда упор делается на слова, все катится под откос.
СЭМ. Согласен с вами.
БАСТЕР. Да?
СЭМ. Абсолютно.
БАСТЕР. Но ты – сценарист.
СЭМ. Да.
БАСТЕР. Слова – то самое, из чего ты сделан.
СЭМ. Нет.
БАСТЕР. И ты ирландец. Ирландцы сделаны из слов.
СЭМ. Ирландцы сделаны из разочарования.
БАСТЕР. А кто нет?
(БАСТЕР ест. ОФИЦИАНТКА возвращается).
ОФИЦИАНТКА. Вы двое похожи на старую водевильную команду.
СЭМ. Вы нас раскусили.
ОФИЦИАНТКА. Я это знала. Чувствовала. Я видела вас в шоу Эда Салливана, так?
БАСТЕР. Возможно.
ОФИЦИАНТКА. Вы – парни, которые тянули маленький поезд. И вы носили четырнадцать костюмов с множеством карманов, из которых доставали фрукты, цветы и все такое? Только я думаю, такой человек был только один. Фальцетом напевал эту глупую песенку, взвизгивал то ли от радости, то ли от удивления, когда находил в карманах что-то действительно удивительное, потом снимал с себя все эти наряды, раскладывал их, как вагоны маленького поезда, и в конце занимал место паровоза, дул в свисток машиниста и увозил этот поезд, оставшись одних кальсонах. Вы знаете этого парня?
БАСТЕР. Ты говоришь про Человека-банана.
ОФИЦИАНТКА. Точно. Так вы – не Человек-банан?
СЭМ. На самом деле это я – Человек-банан.
ОФИЦИАНТКА. Правда? Я – большая поклонница вашего таланта.
СЭМ. Благодарю.
ОФИЦИАНТКА. Но если вы – Человек-банан, тогда кто он?
БАСТЕР. Я – банан.
ОФИЦИАНТКА. Вы меня разыгрываете?
БАСТЕР. Как можно?
ОФИЦИАНТКА. Не говорите мне. Я вспомню. (Она идет к другому столику). Да, да, уже иду. Незачем тебе выпрыгивать из штанов, Гвидо.
БАСТЕР. В водевиле мой отец подметал мной сцену. В прямом смысле этого слова. Пришил ручку от чемодана на спине моего пиджака. Кружил меня, держась за нее, а потом отпускал, и я улетал.
СЭМ. Разве это не было опасно?
БАСТЕР. Зрителям казалось, что да. А еще он прикреплял черенок швабры к моему ремню и подметал мною пол. Я был сенсацией в тысяча девятьсот восьмом году. Впрочем, год выдался скучным. Но потом служба опеки прознала про эти представления, и папаша оказался по уши в дерьме.
СЭМ. Они вас забрали?
БАСТЕР. Нет. Мы пришли в кабинет дамы-опекунши. Я жонглировал яблоками и висел головой вниз на потолочном вентиляторе. Потом разделся догола, чтобы показать, что синяков на теле у меня нет. Папаша тоже предложил раздеться, но только после нее, и пока она приходила в себя, издавая какие-то нечленораздельные звуки, мы удрали из города и устроили турне по Небраске. Там ко мне пришла настоящая слава.
