Воронье карканье гремело оглушительной какофонией погребальных колоколов над остывающим полем боя. На их зов слетались стервятники с ближайших земель, чтобы попировать истерзанными телами, обгладывая кости бесславно погибших. На многих лицах, что виднелись из-под забрал перекошенных, смятых и нередко обугленных шлемов, застыло выражение невыносимого ужаса, спасением от которого в наилучшем исходе выглядела лишь сама принятая смерть.
Кронхольд был разбит, а барон Казир побеждён. Битва была окончена, и победа в ней была за уставшим, едва уже способным дышать, молодым некромантом. Магический ветер вокруг утихал, перестав тревожить каскад его светлых прядей. Всё кругом замирало в преддверии грядущего рассвета.
Было уже довольно светло. Хотя лезвия первых лучей ещё не пронзили горизонт, врываясь в мир тем самым мерилом, отсекающим каждый народившийся новый день от утратившей свои господствующие силы эбонитовой ночи. Усталость делала тело неповоротливым, с каждым вдохом мужчина чувствовал, как воздух вокруг сменяется с ночного на дневной. Слишком много энергии забрала эта схватка, впрочем, ничего другого он и не ожидал.
Туман медленно рассеивался, оставшись седыми стадами ближе к лесным опушкам поодаль. Сиренево-чёрное пламя и малиновые спирали колдовских витков вокруг бродячих скелетов исчезали, и кости их, не скреплённые никакой плотью, падали вниз, погребённые остатками доспехов, лязгом проржавевших клинков и одеялом изодранных, практически истлевших тканей.
Призраки почти развеялись, покидая этот мир. Зомби бесцельно ковыляли, падая без сил и на колени, и плашмя, теряя все свои силы, тем самым присоединяясь к покойникам вражеской армии. Всякая нечисть расползалась по тёмным уголкам, надеясь пережить губительное солнце в своих глубинных норах, преисполненных первородной непроглядной черноты. Запахи крови и свежей мертвечины манили с ближайших глухих лесов и погостов стригоев и упырей, но те предпочли спрятаться от наступающего дня в убежищах и склепах. Не захотели высовываться на побоище накануне царства рассветных лучей. А место битвы уже готовилось стать для них роскошным нежданным пиршеством на ближайшие ночи.
Солнце величаво поднималось над горизонтом. Сперва, казавшееся красным в рассветных кровавых разводах на небосводе, становясь огненно-рыжим, оно сверкало всей своей мощью. Затем уже ярко-жёлтое, золотисто-белое, светило наливалось силой нового дня в своей лучезарной короне. То, чего ждали войска Кронхольда, на что молился барон Казир, дабы свет этот прогнал все полчища, приведённые сюда некромантом. Увы, главное подкрепление людской армии в виде небесного светила прибыло к сражению слишком поздно.
Молодой человек с фиалковым взором из-под сбившихся, лезущих в глаза волос цвета платины, бросил взгляд на отчасти разрушенный замок. Его не особо волновало внешнее состояние постройки, так он выглядел даже более грозным и зловещим, почти заброшенным. Волновал его обломок меча в руке.
Верный полуторный «бастард» с шестигранным сечением был сломан о булаву обычного рядового пехотинца, почти безродного солдата. Его останки, как и то самое оружие с округлыми шипами на шарообразном изголовье, валялись где-то здесь, неподалёку.
Мужчина вздохнул, ещё раз посмотрев на сломанное лезвие, и медленно разжал пальцы, как бы прощаясь с эфесом в виде чешуйчатой змеи, кусавшей щит узора оборонительной чаши и с оскаленной собачьей головой, украшавшей навершие. Меч был с ним много лет, ещё с Кастора. Прошёл через немало преград, а теперь некромант был вынужден с ним навсегда расстаться. Он мог многое. Он был теперь новым бароном на этих землях. Бальтазар Кроненгард призывал полчища тьмы, рвал ткань времени, открывал инфернальные дыры порталов, поднимал мёртвых… Но, увы, кузнецом никогда не был и свой клинок починить уже не мог.
Несмотря на усталость, спать отчего-то совсем не хотелось. Да, магия его изнурила, а вот сам бой раззадорил, да ещё быстро кончился. Он хотел вызова. Ждал какую-то затяжную финальную дуэль, желал опасности и риска. Хотел узреть это проклятое солнце, что испепелит большую часть армии, одних обессилит, других разгонит… Он жаждал показать, на что способен при свете дня. А всё закончилось даже до рассвета.
Конечно, можно было бы совсем пуститься в какой-то дотошный тотемизм, выискать все осколки клинка и отнести на переплавку, но так заморачиваться и ползать на карачках средь окровавленной травы и павших воинов ему совершенно не хотелось. Да и царица-тьма нашёптывала на ухо:
– Оставь его, найдёшь другой. Он тебе уже не нужен… – женский мягкий шёпот звучал всегда откуда-то из-за спины.
– Как и я для тебя однажды стану ненужным, да? – прожурчал бархатистый мужской баритон.
Она общалась с ним мысленно, по крайней мере, обычно никто не мог слышать её шёпот кроме него, даже Гродерик, наставник по чёрным книгам. Бальтазар же предпочитал отвечать ей вслух. Когда-то, в далёком детстве, старик Редгар учил его, что ангелы слышат только мысли, а демоны – только слова. Но к какому типу сущностей относится сама царица-тьма, молодой некромант не знал. Однако же чувствовал, что мысли скрыть от своей наставницы, скорее всего, не получится.
Потому что царица-тьма – это не просто ночь, которая уже давно развеялась и отступила с приходом рассвета. Это нечто глубинное, древнее, почти за гранью человеческого понимания. Она пронзала его суть, его разум, его душу, была где-то внутри и обволакивала снаружи. Иногда ему казалось, что он просто её марионетка, но старался всё же не терять рассудок, а придерживаться убеждений, что каждый свой выбор совершает сам, согласно личным желаниям.
Ответа не последовало. Молодые крепкие пальцы кое-как причесали на голове волосы, чтоб не лезли в глаза, проверили застёжки плаща в виде вороньих голов, заодно ровнее поправив накидку. Серебристая бахрома эполетов на плечах не повредилась, застёжки косого мундира, выделанного чёрной кожей молодых ягнят, были на месте. Тёмный маг мало участвовал в самой схватке, а мог бы и вовсе наблюдать со стороны. Это бы ничего не поменяло, разве что сохранило бы меч.
Но это как раз было одно из личных глубинных желаний. Не стоять, как дряхлый старик с каким-нибудь посохом, а пойти в гущу сражения и показать, чего он стоит в ближнем бою без всех этих клубящихся черепов из дыма, пронзающих лучей, чёрных потусторонних разрядов… Чего ради? Потешить собственное самолюбие. Доказать что-то самому себе, ведь уверенность в победе была с ним от начала и до конца.
И этой битвы ему не хватило. Раз не хотелось спать, можно было навести ужас на ближайший городок. Стереть какое-нибудь сельское поселение с лица земли, поработив души и взяв во служение тела тамошних жителей. О нём должны слагать страшные легенды и пугать непослушных детей. Цель – стать настоящим свирепым чудовищем, чтобы слава о его могуществе прогремела на всю долину, а то и дальше, к степям Кернана, к горам Бушваля, на юг, к рисовым полям, и на север к самодовольным королевствам.
