© Алексей Брайдербик, 2019
ISBN 978-5-4496-4422-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
***
У моего наставника имеется пара больших круглых скобок. Внешне они напоминают обычные типографские скобки. Мой наставник мне их сам показывал и демонстрировал, чтобы он может с ними делать. Он их и к голове приставлял, и говорил, что это его рога. Потом разводил руки в стороны, держа в них скобки, и начинал быстро махать ими, приговаривая, что это у него такие крылья. Они и правда похожи на крылья, только не для полетов они.
Мой наставник может поставить их по обе стороны от себя. Одну скобку он ставит перед собой, другую сзади, будто защищаясь или отграничиваясь от кого-то. Как эти скобки достались моему наставнику? Он не купил их, не выиграл в конкурсе. Кто-то дал ему эти скобки.
***
Из окна моей тюрьмы я вижу солнечное затмение. Мир лишился света на мгновение, я же лишился свободы на очень долгое время. Я говорю своему надзирателю, что вижу, а он подходит к прутьям моей тюрьмы, завязывает мне глаза повязкой черного цвета и отталкивает вглубь камеры, чтобы я не ослеп, когда солнце вновь покажется из-за луны.
Мое наваждение
У меня случаются наваждения. В пору было бы обратиться к специалисту за советом – как с ними бороться, но я не уверен, что он поймет, чем меня вылечить.
Свое наваждение я могу сравнить с лесным пожаром. Как будто некий лес иногда уничтожает пожар. Я не знаю, из-за чего он случается, мне известно только, что после него ничего не остается – ни пепла, ни золы, ни обугленных пустырей, хотя понятно, что они должны быть. Урон от такого огромного пожара не может не быть катастрофическим – и всё же, оглядевшись, только разводишь руками и не веришь в то, что совсем недавно здесь всё было охвачено огнем.
***
В моей жизни частенько случаются неудачи. Я пресмыкаюсь перед неудачей, ползаю на четвереньках. Я пытаюсь подняться, но не могу. Неудача толкает меня ногой в бок, и я, завалившись, качусь по земле. Я качусь и качусь, и мне никак не удается остановиться. Но если я и останавливаюсь, то неудача подходит ко мне и вновь пинает в бок. И я опять начинаю катиться по земле.
Уничтожение дороги
Еще о том, как я путешествовал по неизвестным местам. Дорога, по которой я брел, мне не нравилась. Она была очень неровной, каменистой, в каких-то ямках и кочках. Я ее не выбирал – мне сказали, что лишь по ней можно добраться из одного места в другое.
Я мечтал поскорее добраться до нужного мне места.
Я молил Бога, чтобы пошел дождь и размыл дорогу; чтобы стало жарче, и дорога высохла, и потрескалась, и рассыпалась, – возможно, тогда я всё образовавшееся крошево смёл бы куда-нибудь. Я хотел, чтобы ее завалили громадные валуны, навеки похоронив под собой.
Я брел точно посередине дороги. Я повернул голову направо, а сам выгнулся назад – местность, тянувшаяся вдоль обочины, отдалились. Я поглядел налево и наклонился вперед – пейзаж, сопровождавший край дороги, приблизился.
Уничтожь то, что можешь уничтожить. Впрочем, истребление того, что тебе не нравится, не выход, поскольку всегда останутся куски уничтоженного и участки, по которым дорога было проложена. Всё равно что-нибудь от нее попадется на глаза, например, какая-то кочка, или поворот, или даже старый указатель.
Одинокий указатель, показывающий лишь одно направление. И вот ты стоишь рядом с ним и растерянно озираешься, не понимая, зачем он здесь. Что бы я сделал с дорожным указателем? Наверное, вынул бы из земли и выкинул в какой-нибудь овраг.
Нет! Я бы просто перенес его в другое место, где он не будет сбивать с толку. Но прежде я взрыхлил бы им почву, как лопатой, или пару раз стукнул им об ствол дерева. Или просто использовал бы его в качестве навеса от солнца.
Да, эта дорога, о которую я стоптал ноги и стер ботинки, вызывала у меня сильнейшее неприятие. Почему ее не уберут, почему не проложат на ее месте новую удобную магистраль?
Я перемещался от обочины к обочине, прыгал и перешагивал там, где надо было прыгать и перешагивать. Я останавливался, потом бежал, прыгал и снова шел обычным шагом.
Деревья, растущие по краям дороги, цепляли меня своими ветвями, я ломал ветки и разбрасывал вокруг. Неужели я уже начал уничтожать дорогу, делать ее окончательно непригодной для путешествия?
Через сотни и сотни километров пути мне встретился перекресток, но я прошел прямо и никуда не свернул, потому что хоть моя дорога и была ужасна, и достойна того, чтобы ее забросить, но только по ней мог добраться туда, куда собирался попасть.
Вырванные страницы
Мой товарищ вырвал все страницы из книг, сшил из них себе одежду и надел ее. Он странный человек, и когда я поинтересовался, зачем ему это, он ответил, что просто хотел почувствовать, каково это – носить одеяние, сделанное из книжных страниц. Он поднимал правую руку, просто водил ею в воздухе, и страницы шелестели, затем он поднимал левую руку и повторял такие же быстрые движения – и страницы, разумеется, шелестели. Я сказал ему, что он не может носить на себе подобную одежду, поскольку люди не поймут его. Тогда мой товарищ снял себя все и спрятал в шкаф. Сам я не пробовал обвешиваться с ног до головы вырванными из книг страницами. Впрочем, можно попробовать.
***
Знаете, почему у меня не получается убежать от своих мучителей? Всё просто: у них есть длинный трос, один его конец они закрепили в моей гортани, а за противоположный ухватились руками. Они держат трос так крепко, что без посторонней помощи его не вырвать у них. В безветренную погоду трос не колышется, а на ветру он так сильно раскачивается, что я сам не могу удержаться на месте. Меня шатает из стороны в сторону. Я не в силах разорвать трос и выдрать его из себя тоже не могу, иначе мне пришлось бы вместе с тросом оторвать часть гортани.
***
Наверное, где-то что-то горит: вся местность вокруг наполнилась удушливым дымом. Дым очень густой, я откашливаюсь, дышать невозможно ни носом, ни ртом.
Я закрываю нос и рот рукавом и так дышу. Я силюсь разглядеть хоть что-нибудь сквозь плотную дымовую завесу, пытаюсь понять, в каком направлении мне двигаться, чтобы выйти из дыма, как уйти подальше от него. Но я не могу сконцентрировать взгляд на том, куда иду, не вижу, что у меня под ногами. Я даже не в состоянии закричать, чтобы привлечь внимание. Я только хриплю, кашляю и щурюсь, потому что дым ест глаза.
Я должен что-то предпринять.
Но что именно? Я не могу просто стоять на одном месте и ждать помощи, я знаю, что она ниоткуда не придет. Место, где я застрял, находится вдали от всякого жилья.
И потом, даже если бы меня кто-нибудь услышал и пришел спасать, то ему это удалось бы не сразу. Моему спасателю – или спасателям, если таких людей было бы несколько – пришлось бы долго меня искать в таком густом думу.
