Убийство – серьезное дело, причем не только для преступника, но и для жертвы, и для оставшихся в живых. Одни выполняют его усердно, другие – небрежно.
Для некоторых же оно является любимым делом.
Выходя из своего дома на Парк-авеню, Уолтер С. Петтибоун пребывал в блаженном неведении относительно того, что живет последние часы. Удачливый бизнесмен, увеличивший и без того значительное семейное состояние за счет цветов и людской сентиментальности, он в свои шестьдесят лет был крепким мужчиной. Всего год назад Петтибоун женился на молодой блондинке с сексуальными аппетитами суки добермана в период течки и был вполне доволен своей жизнью. У него были любимая работа и двое взрослых детей от первого брака, которые в один прекрасный день унаследуют семейный бизнес. Он поддерживал добрые отношения с бывшей супругой, гордился сыном и дочерью и души не чаял во внуке.
«Мир цветов» являл собой крупнейшее предприятие такого рода с офисами, оранжереями и организациями цветоводов и садоводов во всех уголках мира. Но главный секрет успеха этого весьма прибыльного предприятия заключался в том, что Уолтер Петтибоун искренне любил цветы. Он восхищался их ароматами, красками, разнообразием и самим чудом их существования.
Каждое утро по дороге в свой офис Уолтер посещал несколько магазинов, чтобы проверить наличие и состояние товара, а также просто поболтать с другими любителями цветов. Дважды в неделю он поднимался до рассвета и отправлялся на цветочный рынок, где бродил от одного ряда к другому, наслаждаясь запахом и видом цветов и щедро раздавая похвалы и критические замечания.
Этого распорядка Уолтер почти неуклонно придерживался десятилетиями, никогда не уставая от него. Сегодня он собирался провести час среди цветов и подольше задержаться в офисе, дабы обеспечить жене время и пространство для подготовки к вечеринке по случаю его дня рождения.
При мысли об этом Уолтер усмехнулся.
Вечеринка должна была явиться сюрпризом для него, но его супруга не могла хранить секреты, даже если бы заперла рот на замок. Он знал о готовящейся вечеринке и ожидал ее с нетерпением ребенка.
Естественно, ему придется изобразить удивление, в чем он попрактиковался утром перед зеркалом.
Занятый повседневными делами, Уолтер Петтибоун и представить себе не мог, какой сюрприз ожидает его в ближайшее время.
* * *
Никогда еще Ева Даллас не чувствовала себя лучше. Отдохнув и набравшись сил, она готовилась к выходу на работу после чудесного двухнедельного отпуска, где самыми скучными занятиями были еда и сон.
Одна неделя на вилле в Мексике, вторая на острове. И там, и там не было недостатка в солнце, сексе и отдыхе.
Рорк снова оказался прав – им было необходимо побыть какое-то время вместе вдали от дома. Оба нуждались в отдыхе, который, судя по ее теперешнему самочувствию, превзошел все ожидания.
Ева стояла перед стенным шкафом, пытаясь разобраться в дебрях одежды, приобретенной после замужества, и хмурилась. Ее недовольство было вызвано не только тем, что она провела бо́льшую часть последних двух недель полностью или почти обнаженной. Еве казалось, что Рорк снова тайком от нее пополнил содержимое шкафа.
Она вынула длинное голубое платье из искрящегося материала:
– Что-то я не видела его раньше.
– Это твой шкаф, а не мой. – Рорк изучал биржевые сводки на настенном экране, наслаждаясь второй чашкой кофе. – Если ты наденешь это платье сегодня, оно произведет неизгладимое впечатление на преступные элементы.
– По-моему, здесь больше барахла, чем было две недели назад.
– Неужели? Просто невероятно!
– Ты должен прекратить покупать мне одежду.
Рорк протянул руку, чтобы погладить Галахада, но кот с презрением отвернулся. После их возвращения вчера вечером он всячески демонстрировал хозяевам свое недовольство.
– Почему?
– Потому что ее уже некуда девать!
Ева рылась в шкафу, пытаясь найти что-нибудь практичное.
Наконец она достала жилет и брюки и стала поспешно одеваться. Рорк, улыбаясь, любовался ее стройным гибким телом. Кожу Евы покрывал золотистый загар, солнце играло в ее коротких каштановых волосах. Ева являла собой редкий тип женщины, которая вообще не думает о моде, и именно по этой причине Рорк буквально забрасывал ее модными вещами.
Когда она надела ремень с кобурой, решительная складка ее рта дала Рорку понять, что лейтенант Ева Даллас вернулась и готова к исполнению служебных обязанностей.
– И почему это вооруженные женщины так меня возбуждают?
Ева бросила на него быстрый взгляд, доставая из шкафа светлую куртку:
– Не рассчитывай. Я не стану опаздывать в первый же день из-за твоего возбуждения.
«Она и в самом деле вернулась», – подумал Рорк.
– Только не эту куртку, – сказал он.
– Почему? – Ева уже успела продеть руку в рукав. – Она легкая – как раз для лета – и хорошо скрывает оружие.
– Она не подходит к этим брюкам. – Рорк подошел к шкафу и достал другую куртку, из того же материала цвета хаки, что и брюки. – Вот эта подойдет.
– Я не на съемку собираюсь, – буркнула Ева, но куртку переодела, чтобы не тратить времени на споры.
Рорк вынул пару коричневых кожаных ботинок.
– Откуда они взялись?
– Принесла фея.
Ева с подозрением уставилась на ботинки:
– Меня вполне устраивали старые.
– «Старые» для них слишком лестный эпитет. Примерь эти.
– Только зря время терять, – пробормотала Ева, но присела на диван и надела ботинки.
Они пришлись в точности по ноге и были необыкновенно удобными. Ева прищурилась, глядя на мужа. Очевидно, ботинки были изготовлены вручную на одной из его бесчисленных фабрик и стоили больше, чем коп из отдела убийств Нью-Йоркского полицейского управления в состоянии заработать за два месяца.
– Похоже, фея знает мой размер, – заметила Ева. – Полагаю, бесполезно объяснять ей, что копу ни к чему дорогая обувь, чтобы делать обход или колотить ногами в дверь.
– У феи свое мнение на этот счет. – Рорк запустил руку в волосы жены. – Она тебя обожает.
При этих словах сердце Евы учащенно забилось. Глядя в глаза Рорка, она почувствовала, что тонет в их бездонной синеве.
– Ты такой красивый! – Ева не собиралась произносить это вслух и едва не вздрогнула при звуках собственного голоса.
Усмешка мелькнула на чеканном лице Рорка, достойном резца скульптора. «Молодой ирландский бог» – так, по мнению Евы, следовало назвать статую, для которой он послужил бы моделью. Разве боги, купающиеся в собственном могуществе, не были такими же обольстительными?
– Я должна идти. – Ева поднялась.
– Да, нам пора возвращаться к реальности. Но… – Руки Рорка скользнули вниз по бедрам Евы, сразу напомнив ей о том, что́ эти ловкие пальцы способны сделать с ее телом. – Думаю, у тебя есть минутка, чтобы поцеловать меня на прощание.
