Тихие ясени разлаписто млели под лучами полуденного солнца у осеняемого ими крыльца отделения полиции заштатного, но вполне себе уютного райцентра, неизвестно каким образом заполучившего когда-то в незапамятные времена нерядовое звание Чудесса. Правда налетавший порывами легкий ветерок заставлял их, ясени, время от времени встрепенуться, чтобы сбросить с себя аккуратно сдуваемые тем же ветерком прочь отжившие свое листочки, редкие еще в эту пору позднего и, тем не менее, жаркого лета, все еще баловавшего и нежившего Чудессу. Предобеденное затишье на крылечке в свою очередь сменилось своевременным оживлением, двери захлопали, череда служащих потянулась на выход. Один из них замешкался, потоптался в нерешительности и все-таки приостановился поодаль под одним из ясеней, скорее всего в ожидании застрявшего где-то в здании коллеги. Это был сравнительно молодой человек приятной, хотя и мало чем выдающейся наружности, в кармане которого лежало удостоверение на имя капитана полиции Драппая Александра Сергеевича. Вскоре на крыльце появилась симпотная блондинка в лейтенантской форме, которую капитан, по всей видимости, и дожидался. Коллега Мысец, как звали блондинку, на ходу пристрелялась окрест невинными небесно голубыми глазками, и узрев поджидающего Драппая, зазывно махнула ему рукой: догоняй, мол. Капитан радостно устремился за ней следом. Его всегда восхищало умение этой своей коллеги вывернуть любую ситуацию изнанкой себе на пользу. Вот и сейчас выходило так, что он нечаянно оказался в роли тормоза, а она, конечно же, как всегда на нужной высоте, ну и на шаг-другой впереди даже.
Впрочем, спешить было особо некуда. Конечная цель непродолжительной прогулки ждала их уже за углом. Это была популярная у служащих полиции столовка, пригревшаяся под вывеской с неброским названием «Борщовский и Пампушкин и все, все, все», где кормили и быстро и недорого и вполне-таки сносно. Даже вкусно, можно сказать, если не придираться. Не сбавляя ходу, на всех парах они влетели в столовую и притормозили только затем, чтобы зайти на мягкую посадку у свободного столика, удачно расположенного у окна, затененного снаружи все таким же раскидистым ясенем. Уф! Теперь, когда место забито, можно и отдышаться да глянуть в меню, что же там обещано вкусненького на сегодня.
Пристально изучая нацарапанные вручную под красивым типографским заголовком «М е н ю» каракули, они так увлеклись, что и не заметили поначалу, как за их столик подсел пожилой мужчина в штатском, который явно счел за лучшее сначала присесть, а уж потом вежливо поинтересоваться, можно ли. Чрезмерно эмоциональная, как и все не сильно зрелые особы, коллега Мысец возмущенно открыла было рот, чтобы как следует отчитать зарвавшегося незнакомца, но Драппай успел остановить ее предостерегающим жестом. Он смутно опознал в подсевшем к ним старикане легенду местного сыска, чей портрет до сих пор красовался на дальнем краю доски почета, висевшей в красном уголке отделения полиции. Мысец же приступила к службе недавно и скорее всего до этого края еще как-то не дошла.
– А я, кажется, Вас знаю, – обратился Драппай к предполагаемой легенде сыска, – Вы вроде бы служили у нас когда-то до перевода в Москву, а сейчас Вы какими судьбами к нам? Вы ведь…
– Так точно, майор Пасмурков в отставке я, Василий Егорыч, – с готовностью отрапортовал легендарный сыскарь, – у меня тут дом свой остался в пригороде, я ведь из местных, вот и возвернулся к своим корням на дожитие. А вы, я так полагаю, наша доблестная смена? Ну что ж, молодым у нас, как в старину пелось, – везде…
Между делом подошедшая официантка приняла у них заказ и удалилась исполнять, а Пасмурков продолжил разговор по душам с хорошей у нас молодежью.
– Так что, сменщики, может, познакомимся поближе, если нет возражений?
Возражений не последовало, и молодые, не чинясь, представились.
– Хорошо, Анна Петровна, Александр Сергеич, очень приятно познакомиться. Теперь сделайте милость, поделитесь со стариком, как вам, интересно служится? Чем наши внутренние органы дышат нынче?
– Отчего ж не интересно, – первой решилась милостиво поделиться Мысец, – в целом ничего так, полиция же по определению в центре событий – всегда и всех. Вот только события эти в наших местах мелковаты, сами знаете – в основном бытовуха, а если нет, то изредка махач какой по пьяни. Но с другой стороны мы как-никак людям помогаем, приучаем их жить прилично – дружно.
– Порядок, он во всем быть должен, а мы на то и поставлены, чтоб так все и было, – неизобретательно вставил скучный, даром, что молодой Драппай, – тем и живем.
– Вот и молодца, так держать, – одобрил Пасмурков, как-будто вовсе ничего и не слушавший.
– Да, на наших местных происшествиях особо не разгуляешься… – осмелилась закинуть вдаль удочку Мысец. – Я что подумала: мне тут нужно курсовик серьезный подготовить с заделом на дипломную квалификационку, а материал для этого подобрать не получается никак. Может, подкинете что-нибудь выдающееся из ваших старых дел, поможете? У Вас такой богатый опыт!
– Что еще за курсовик? – удивился Драппай. – Ты же всё, разобралась со своей академией, закончила со всем этим?
– Так подруга попросила, – пояснила Мысец, – она академический брала, ну и поотстала, а теперь тяжко ей приходится на доучке, с малышом-то своим. Я просто обязана ей помочь.
– Так пусть в Инете пошарит, там полно всякого, – продолжил нудить Драппай.
– Да ну тебя совсем, с твоим Инетом заодно, – возмутилась Мысец, – один отстой там, всем давно сто раз известный. Сейчас с этим не очень, все тупые заимствования отслеживаются и далеко не приветствуются. А потом мне и самой интересно чем-нибудь живым заняться. Ой, а вот и наш обед!
Подоспевшая приветливая официантка споро сгрузила с тележки им на стол заказанные блюда, попутно сопровождая свои высокопрофессиональные действия пожеланиями приятного аппетита, а после получения платы поулыбалась приятным клиентам на прощание, и обратно шустро удалилась.
– Я могу попробовать помочь, – великодушно откликнулся на просьбу юной офицерши Пасмурков, придвигая к себе тарелку с первым, – вот только не знаю, как с живым, а есть у меня в заначке один довольно примечательный казус из здешнего прошлого. Есть чем записать?
Он взял протянутую Драппаем ручку, пометил что-то на бумажной салфетке и передал ее Мысец.
– Вот смотрите, я набросал тут по памяти реквизиты дела, надеюсь, должно быть все правильно, ну и свой телефон оставил. Вы поднимете в архиве это дело, посмотрите предварительно, а потом мы встретимся и тогда уже предметно поговорим обо всем. Не здесь же это обсуждать, а то обед стынет, да и время у вас должно быть ограничено. Договорились?
