ГЛАВА 1
Я шла навстречу закату, и лёгкий морозец пощипывал щёки. Ещё вчера стояла сухая звонкая осень с остатками иссиня-зеркальных листьев на деревьях, а сегодня уже с утра в родничке за седою скалой по краям каменной чаши образовалась хрусткая ледяная корочка. Вода была холодной, с ванильным привкусом зимы и с чистой стихией. Жаль, слишком много с собой не унесёшь. Да и рано ещё запасаться. Впереди ждут другие родники.
Тропа повернула, раздвоилась, по левую руку пошла вниз, в поселение, по правую подалась вверх. Мне - направо, туда я и повернула, и вскоре вышла на небольшой хребет.
Здесь тропа шла строго по центру гряды, и можно было видеть долины с обеих сторон.
В одной далеко внизу блестело солнечными бликами близкое море, за другой поднимались ввысь другие горы. Их склоны уже выбелило снегом, из-за их вершин поднимались синеватые, даже на взгляд холодные тучи. Будет метель. Что ж, пора бы уже, пора.
Путь мой лежал через Счастливый лес - к склонам двуглавого Орла, самой высокой горы нашего края. Лес назывался счастливым не потому, что в нём обрести можно было какое-либо счастье, а из-за преобладающего в нём вида деревьев, пришельцев из какого-то другого мира. Давным-давно кто-то, проходя через портал, принёс с собой семена, и они прижились.
Растения-пришельцы - бич любых порталов и портальных станций, с ними борются, но с тех-то пор прошло не одно столетие, торговые пути сместились на юг, потоки путешественников и купцов иссякли, а чужие деревья остались и разрослись. Воздух рядом с ними чист, полон удивительными свежими запахами и сам по себе целебен для тех, кому последствия зимней лихорадки мешают дышать в полную силу...
В лесу я планировала остановиться на ночь, а с утра двигаться дальше, знакомым ущельем, наверх, к горным лугам, где уже можно встретить хрустальники. От них мне нужны были лишь верхние лепестки, они входили в состав мази от ожогов. Цветок же после операции прекрасно себе жил дальше, спокойно выращивал семена. Я старалась обращаться с растениями аккуратно, с любовью, и они платили мне тем же, щедро одаряя в ответ.
Много раз ходила я по Счастливому лесу, знала здесь каждое дерево и каждый камешек. Сейчас тропа обогнёт склон, упрётся в скальный выступ, здесь придётся лезть через естественную лестницу из скатившихся сверху глыб. Но наверху ждала небольшая полянка, укрытая от ветров крупными валунами. Два звонких водопадика наполняли одну чашу, а оттуда вода уходила в нутро горы, чтобы потом прорваться ручьём из скал далеко внизу.
Несколько лет назад я посадила у чаши куст ветролётки. С тех пор он разросся, и на его крепких ветвях добавились подвешенные на суровую нитку две деревянные кружки. Ходили этой тропой и кроме меня. Я замечала следы, но пока что никого вживую не встречала.
Да и, собственно, что за печаль! У путников свои дела, у меня свои. Мы друг другу не мешаем, а остальное ни меня, ни их не касается.
Счастливое дерево примечательно тем, что круглый год стоит зелёным, игольчатые листья свои не сбрасывает. В таком лесу нарядно зимой! А уж как кружит голову чистый, словно бы грозою промытый воздух!
Зелёный, коричневый и снежно-белый, вот цвета зимнего Счастливого леса. Разве что слетит на ветку синяя птица, начнёт лущить крепким клювом чешуйчатый плод. Молодые семена мелкие и мягкие, птицам на прокорм как раз. И когда видишь на тропинке перед собою бурые пятна, поначалу отказываешься их воспринимать.
Откуда взялась здесь кровь на снегу?
Я прикрыла глаза, чтобы полнее ощутить окружающий меня мир. Кровь - сильнейший возмутитель магического фона, неважно, пролитая насильно, обронённая случайно или же отданная добровольно. А если ещё присоединяется клятва…
Клятвы я не уловила. Просто кровь. И шрам в пространстве, какой всегда оставляют воровские, пробитые без лицензии порталы. И куда же делся раненый? Он не мог уйти далеко, следов второго портала я не увидела, а кровь - свежая, вон как силой исходит. Не успела застояться.
Я внимательно осмотрела склон. Снова прикрыла глаза, вбирая в себя морозный ветерок и свежие грозовые запахи, исходящие от деревьев. Тонкий ржавый след открытой раны указал вперёд по тропе. Туда, где начинался подъём к «моей» поляне с родиками.
Я пошла вперёд, старательно прислушиваясь всеми, доступными ведьме, способами к заснеженному вечернему лесу. Никого. Ни врагов, ни крупного зверя, да и сам раненый ощущался очень слабо, только потому, что я {знала} о нём.
Не заметила бы кровавое пятно на снегу - не знала бы.
Судьба благоволила ко мне. Раненый сумел взобраться наверх - на отчаянии, на злости, не остывших ещё после боя, который он проиграл. А наверху, в кольце гранитных валунов, он свалился без памяти, и присутствие его в мире совсем истончилось.
Чужой человек, мужчина, незнакомый, в чужой, тёмной и странной одежде, с каким-то непонятным, но пугающего вида артефактом в руке. Что от такого ждать…
И не придут ли за ним по оставленным им следам его враги?
Но мир больше не тревожило колебаниями открывающихся порталов. Враги, кем бы они ни были, свою жертву потеряли.
Я осмотрела незнакомца и нашла две кровящих раны. Одна, на плече, не вызывала беспокойства: неприятно и больно, но пройдёт. А вот два отверстия в животе - и чем проделали только! - вызывали серьёзные опасения. В теле я ощутила некие посторонние включения. Что бы ни пробило эти дыры, оно осталось внутри. И неплохо бы извлечь, насколько это возможно.
Вот только…
Вокруг сгущались синеватые морозные сумерки. А ночью по горам не ходят. Да и ближайшее поселение я бы не сказала, что близко. Пока туда, пока объясню, в чём дело, пока за раненым придут…
Надо ставить палатку и пытаться спасать самостоятельно, насколько возможно.
В конце концов, я не простая травница, а ведьма из Медвежьего леса!
