– Прошу, проходи, – кивнул человек в военной форме своему гостю. Тот, встряхнув кожаную куртку, едва ли не натягивающуюся на широких плечах, сделал широкий шаг до кресла напротив рабочего стола хозяина кабинета, а затем сел в него, стукнув по ковру каблуками тяжелых берцев.
– Генерал, – улыбнулся вошедший. Он достал из внутреннего кармана сигару, но, поймав на себе негодующий взгляд военного, убрал ее обратно, – вижу, надел парадный китель. Хочешь показать награды им?
Генерал повернулся передом к визитеру. На его груди звякнули три медали. Он застегнул последнюю, третью пуговицу и сел в кресло, окинув кабинет взглядом. Дверь после появления нежданного гостя осталась открытой, и сквозняк покачивал листья скромных растений в углу, которые прикрывали собой портрет нынешнего главы Совета Освобождения Майерса Стоуна. Затем взгляд генерала скользнул по белым стенам, одну из которых накрывала огромная карта мира. Такого, каким он предстал сейчас, когда война терзает его. И вот глаза снова оказались прикованы к высовывающейся из кармана кожаной куртки коричневой палочке, которой гость часто любил дымить по поводу и без.
– Вовсе нет, Нильсон. Всего лишь хочу выглядеть прилично. Это же переговоры.
– Чушь все это как по мне, – фыркнул Нильсон Брайер, – знают эти ОПЗМовцы, что мы их поджимаем, а потому быстренько подсуетились мир заключить. И то, потравят всех, помни мое слово. Следи за тем, что тебе подливают, – он ткнул толстым пальцем в китель генерала.
– А может, они просто хотят перехватить инициативу. Или, – военный потер подбородок, – славы. Мы начали войну, а они закончат. При том возьмут выше: не винтовкой, а словами.
– То- о- омас, – басовито протянул Нильсон, – я такой же генерал как и ты, поэтому видел методы Организации не меньше твоего. Переговоры? Да они скорее глотки сами себе перегрызут, чем пойдут на разговор с жалкими повстанцами. Вроде, как- то так они о нас отзываются. Предлагаю поехать вместе: ты говори себе все, что удобно, а я пригляжу за остальным.
– Полагаешь, что я не смогу за себя постоять?
– Одна голова – хорошо, а…
– А вторая должна готовиться к назначению, – улыбнулся генерал Файн.
– Ты про… Как- то я забыл, – почесал голову Нильсон. Делает вид. Еще бы он забыл! С тех пор как генерал Рокко ушел в отставку, Совет задумался о назначении нового главнокомандующего силами Армии Освобождения. Все уверены, что именно Нильсон Брайер будет выбран. В том числе и он сам.
– Я тебе напомню.
– Ничего, они могут мне и позвонить, если конечно, выберут, – генерал нескромно улыбнулся своим широким ртом, обнажив ряд не совсем ровных зубов.
– К тому же, твое присутствие может быть нежелательно и по другой причине, – Томас постучал пальцами по столу, чуть отведя взгляд.
– Он будет там, да?
– Конечно же, – кивнул генерал, – как иначе? Их инициатива, их главная фигура выступает. А ты как думал?
– Думал, пошлет кого- то вместо себя. Как это обычно происходит, – Нильсон нервно шевельнул скулами. Об их вражде с генеральным директором ОПЗМ можно уже мемуары писать. Хотя история незамысловата: друзья стали врагами, а потом… все стало накапливаться как снежный ком.
– Теперь ты понимаешь, почему…
– Да понимаю, понимаю. Чего же тут не понять? Возьми хоть кого- то с собой что ли. Генри, например.
– Пусть побудет в отпуске, тот скоро закончится. К тому же, у него там… новые веяния.
– Опять себе кого- то нашел? – генерал вновь улыбнулся.
– Ага. Меняет их как перчатки, а каждый раз как в первый. Ничему человека жизнь не учит. Стабильности не хватает. Не то что…
– Не то, что у нас с Линдой. Точно, – Нильсон крутил пальцами сигару, – стихла она у меня как- то. Не видимся почти. Все в Совете этом бегает.
– А как? Кто- то же должен представлять нашу страну. К тому же, война ослабевает, а бумажной работы только больше. Сам поймешь, когда станешь командующим. Будешь отдавать приказы статистам и бухгалтерам, – Томас рассмеялся.
– Смейся- смейся. Думаешь, превращусь в такого как ты, любитель кителей? Уж найду, как себя развлечь. К тому же, говорю тебе, война не закончится на переговорах. Только. Когда. Мы. Возьмем. Столицу, – каждое слово генерал отстукивал пальцем.
– Вот кстати о Линде. Бери пример с нее. Она тоже за переговоры.
Генерал снова фыркнул и махнул рукой.
– Перебить их всех надо. Вот тогда война и кончится. Особенно…
– Знаем, кого особенно. Расслабься, глаза уже зажег. Дай хоть шанс поговорить. Мы же цивилизованные люди. Пора бы зарыть топор войны. Сколько уже воюем?
– Слишком долго, – качнул головой Нильсон.
– Вот. СЛИШКОМ долго. Пора бы чем- то новым заняться. Подумать о людях как о гражданах, а не как о солдатах. Все, рад поговорить, но мне пора бы. А то самолет ждет, – Томас встал и направился к выходу. Нильсон пошел следом, наконец, зажав сигару во рту и закурив.
– Что? В твоем кабинете нельзя. Мы больше не в твоем кабинете. Слушай, давай я тебя хоть подвезу.
Томас кивнул.
Повстанцы вышли на улицу. Был обычный теплый весенний день. Нильсон звякнул ключами и сел за руль военного «Хаммера», блаженно проведя руками по креслу.
– Своя или покататься взял? – посмеялся Томас.
– Своя, – Нильсон поглядел в зеркала, давая задний ход, – взял почти даром. Хорошо, что у военных скидка, – они миновали ограждение паркинга, – и авторитет.
Они ехали по шоссе, вписавшись в поток машин. Среди раскрашенных седанов, желтых такси, грузовиков, «Хаммер» Нильсона Брайера смотрелся, как минимум, выделяясь.
– И что ты скажешь? – поинтересовался водитель, когда движение вдруг замедлилось.
– В каком смысле? А, там. Не знаю, по ситуации разберусь. Попробую быть дипломатичным и сдержанным.
– Да? А по мне, так этих ОПЗМовцев стоит сразу на место поставить.
– Разозлишь их, и дело с мертвой точки не сдвинется. Я всегда за аккуратность.
– А я тебе говорю, что надо сразу заявить о себе, как о силе.
– Ты уже сделал это, объявив войну. Думаю, все давно поняли про силу и прочее.
– Конечно. С нами стоит считаться!
– Да- да. Сделай одолжение: надави на газ, – Томас ткнул пальцем в лобовое стекло. Поток уже двинулся, в то время как «Хаммер» стоял на месте, чем вызывал недовольство со стороны находящихся сзади водителей.
«Аэропорт. Пять миль» – пронеслась мимо табличка. Нильсон, в свойственной ему манере, не стал считаться с мелкими правилами и, миновав шлагбаум, сразу же направился на взлетную полосу, рискуя испортить движение авиатранспорта. К счастью, та полоса, по которой ехал генерал, была свободна, так как выделялась исключительно под рейс Томаса. Который, к слову, уже ждал его, откинув трап.
Покинув джип, повстанец стал подниматься по трапу, но остановился за три ступени до салона, так как в кармане его брюк завибрировал телефон.
