ГЛАВА 1. Сестры Горюновы
Ездовой мамонт рысистой породы притормозил у самого крыльца и замер, нервно подёргивая тощей холкой. Впряжённая в него повозка охотно разинула двери и выпустила наружу двух богатырь-девиц, которые принялись выгружать свой багаж. Вещей при девицах было немного. Два больших дорожных мешка да кокетливый розовый чемоданчик на колесах, вот и всё их богатство. Пассажиры смотрели в окно, пока, повинуясь окрику погонщика, мамонт не взял с места в карьер и не тряхнул фургон так, что все попадали с лавок.
Когда мамонт, пыля и трубя, исчез вдали за поворотом, одна девушка расправила плечи и вкусно, с кряхтением потянулась, а вторая несколько раз присела и сказала:
– Хиленький у них какой мамонтёнок. И полтора аршина не будет в холке.
– В холке-то, может, и будет, да только всё равно тощой, – откликнулась первая девушка. – Ну что, Ная, начинаем новую жизнь?
Та, кого назвали Ная, оправила рукава лёгкой зелёной куртки и пожала плечами.
– Ну а то ж, Фая. Иначе зачем приехали?
– Но только ты уж мне пообещай, сестра: не влюбляться ни в кого. И я тебе пообещаю.
Крепкое рукопожатие, и обе девушки закинули рюкзаки за спины, а потом зашагали в сторону роскошного белоснежного особняка о четырёх этажах. Особняк был роскошен – почти дворец. Даже башенки по углам белой ограды красовались! А на башенках флаги, да не простые, алого шелка, и на каждом флаге – конь белый золотого всадника к солнцу несёт.
Фая, что катила розовый чемодан, не глядела на флаги, хмурила тёмные брови. Ная, что держала сестру за руку, напротив, любовалась контрастом белого, алого и золотого.
На город вдали наплывал раскалённый закат, и казалось – всё кругом становится тех же цветов.
И когда рыжий детина открыл ворота, брызнул в глаза закатный свет, и потому девицы зажмурились.
– По какому делу пожаловали на Богатырский двор, говорю? – спросил привратник. – В няньки, что ли, наниматься изволите?
– В телохранители, – ответила Фая как наиболее смелая. – Веди давай к Валдаю.
– Эка! Только что прибыли, и уже к хозяину им! – хмыкнул рыжий. – Вон, подите к тому домишку, там к завтрашнему дню готовятся, испытания пройдёте – тогда и поговорит с вами Валдай.
И проводил девиц на задний двор, за особняк с крыльцом белокаменным о четырёх колоннах, а на заднем дворе построек не счесть.
– Чисто казармы, а не домишки, – не сдержалась Ная.
– Казармы и есть, чего думаете, – ответил привратник. – Вон с того входа все заходят, не то что вы, бестолковые. Дружина тут располагается, но и для кандидаток в няньки место сыщется. Направо женская казарма, налево мужская, не перепутайте, а то вон какие девки справные, мало ли куда свернёте...
Фая поиграла мускулами под тонкой красной рубашкой, но сестра положила руку ей на плечо. Не время было проявлять норов – о деле надо думать, а не о том, как привратников уму-разуму учить.
А рыжий и не узнал ничего о том, что его только что от трёпки спасли!
***
Скучный усатый писарь помусолил карандаш и, изготовившись записывать, спросил:
– Имена полные как?
– Фаина Горюнова, – сказала Фая.
– Наина Горюнова, – сказала Ная.
– Ишь ты, – выводя стройные буквы, заметил писарь. – Два молодца, одинаковы с лица… То есть молодицы, одинаковы с… тьфу ж ты, не в рифму выходит.
– Одинаковы на лица, – подсказала Наина.
– Ну, можно и так сказать! Так что, сёстры Горюновы, вы хоть понимаете ли, что с нянек тут нынче требуется? Воспитывать, охранять, глаз не спускать. Испытания завтра с рассветом начнутся, готовьтесь и в воду прыгать, и в огонь идти, и, главно-дело, не себя беречь, а детей оборонять! Ибо, что?
– Ибо никто из дружины царёвой никто на это не годен, – проворчала Фаина.
Ей, видно было, порядком уже надоел этот балаган.
– Ибо, девицы-красавицы, – крякнул писарь, – враг не дремлет и не спит, а говорят, уже летит. За царевнами пригляд нужен, и чем профессиональнее, тем лучше.
– Так вот же мы и приехали, дяденька, – сказала Наина. – Куда лучше-то? Мы и без испытаний можем сказать, что профессиональные.
– Сомневаюсь я, девоньки, что вы супротив Змея Горыныча, супостата трёхголового, в неравном бою выстоите.
– Да а зачем нам с ним в бой вступать? – рассудила Наина. – Наша задача детей беречь и воспитывать, а не драться.
– А вот Валдай считает, что может и до драки дойти, – ответил писарь и подкрутил карандашом усы. – Что ж, на довольствие я вас поставил, вечерять в шесть ноль-ноль приходите, не опаздывайте. А покуда идите заселяйтесь, ваша казарма справа. Повезло вам: целое крыло почти пустое стоит.
– Почти? – приподняла чёткие темные брови Фаина. – Нешто ещё есть претендентки?
– Одна пока была, покуда вы не пожаловали. Воена Краса, богатырь-девица. Вашего, видать, роду-племени. Тоже такая вот… в соку, в общем, девка. А остальные полторы дюжины – парни.
Наина слегка улыбнулась и, подхватив поставленный сестрой чемодан, поспешила занимать место.
Казарма и правда оказалась пустой, только одну из самых дальних от двери коек занимала статная женщина. Девкой назвать язык не поворачивался: Воена, богатырь-девица, была сложена как мужик только от сохи. Разве что бороду лопатой не носила. А так – ну мужик мужиком, даже косу русую остригла по моде заморской.
Прибытие соперниц Воена оценила, но не прокомментировала, а повернулась на другой бок и захрапела.
До вечера заняться было абсолютно нечем, так что девицы-красавицы умылись с дороги студеной водицей – ругая на чем свет стоит клятые казармы, в которые даже горячей воды никто не провел. Умылись, перекусили тем, что в рюкзаках нашарили, да и решили подремать. По примеру богатырь-девицы. А ближе к вечеру пошли ужинать – а заодно людей посмотреть, себя показать, как говорится.
Тут и увидали самого хозяина – Ивана Валдаева, или попросту Валдая. Во всём Тридевятом Царстве везде и повсюду висели его портреты, а всё же Наина Горюнова, увидав Ивана, так и застыла с ложкой в руке.
А хорош был царь-батюшка Валдай, хорош! Кудри русые стриг не слишком коротко, на полпяди, бородку аккуратную на современный манер холил: до середины груди, как в старину цари делали, не отращивал. Плечи у царя-батюшки были – косая сажень, так что и Фаине не уступал, и Наины всего на чуток шире казался! А уж глаза синим огнём так и горели.
Опасным огнём. Фаина, почуяв недоброе, толкнула сестру локтем. Ложка, что замерла на полпути к полуоткрытому рту, упала со стуком и звоном, и витязи за соседним столом расхохотались.
Иван же Валдаев прошёл мимо новеньких – и бровью соболиной в их сторону лишь слегка повёл. Да и дальше проследовал, к своему столу, за которым собрались его ближние.
Не было среди них детей малых – царевича Ивана-младшего да двух малолетних царевен, Забавы и Заряны. Зато были богатыри из первого круга, всё румяные да бородатые молодцы. Четверо – а на скамье место было не только для Валдая одного, а скорее ещё для пары человек. Хотя как знать, для кого места там держали? Для других приближённых или для тех, кто отбор пройдет?
