…Распахнув дверь, я вошёл в контору лесничества. В конторе было чисто прибрано и уютно. На печи, выпуская из носика тонкую струйку пара и ехидно посвистывая, стоял чайник, распространяя по конторе аромат лесных трав и цветов.
Техничка и пожарный сторож Галина Журкова, сделав в конторе приборку, уже собиралась уходить домой. Она сообщила мне, что из центральной конторы лесхоза в мой адрес никаких телефонограмм и новостей не поступало. Простившись со мной и пожелав мне доброго дня, она вышла.
Отсутствие новостей для меня уже было хорошей новостью: в крае установилась высокая пожарная опасность и мы могли в любую минуту получить команду собирать «тревожные рюкзаки».
Я устало опустился на стул. Рабочий день ещё не начался, но я уже чувствовал какуюто внутреннюю усталость и напряжение. События последних дней своей неожиданностью внесли в мои планы большую сумятицу, и мне необходимо было немного расслабиться, чтобы всё обдумать и «привести в соответствие». А для этого мне предстояло решить с лесниками производственный вопрос, который мог бы не возникнуть, если бы…
Если бы директор Хорского мехлесхоза Александр Парфёнович Бычков не вызвал в Бичевую в контору лесхоза и не поставил бы меня перед выбором: или я беру в лесничество установку для производства хвойновитаминной муки, или трёх лошадей. И определил мне сроки для раздумья – не больше недели.
В это время во всех лесничествах по распоряжению «свер ху» работали установки по переработки хвои для получения хвойновитаминной муки, в которой «так остро нуждался крупный рогатый скот для повышения надоев молока и увели чения привеса молодняка».
Лесничий Бичевского лесничества Михаил Николаевич Тюфтин, из уважения ко мне, очень не советовал брать на себя эту «лишнюю головную боль»: работа на этих установках требовала очень строго соблюдения технологии производства муки и требований техники безопасности. В противном случае установки довольно часто загорались, и не было ни одного лесничества, где бы это уже не произошло.
Лошади тоже сулили мне большие хлопоты: необходима была конюшня для их содержания, большое количество сена на зиму и человек, который бы имел опыт ухода за лошадьми и согласился бы стать конюхом. Брать человека со стороны – в лесничестве нет ставки конюха. А это значит, что для этого необходимо выделить когото из лесников, полностью освободив его при этом от прямых обязанностей, и платить ему ставку лесника. Но кто из лесников согласится на это?
Рабочих лесничества привлекать к этому я не мог: они работали по договору и получали сдельную зарплату за фактически выполненную работу. Поэтому, все эти вопросы можно было решить только с лесниками, и я уже заранее предполагал, чем и как это могло закончиться.
В конторе стали собираться лесники и рабочие. По установившейся и свято соблюдающейся традиции, каждый из них доставал из карманов домашнюю сдобу и раскладывал на большом старомодном письменном столе. Разлили по кружкам чай, щедро заваренный лесными травами и цветами.
Отхлёбывая из кружки такой ароматный чай, я выбирал удобный момент, чтобы огорошить своих товарищей «приятной» новостью. Моё поведение не осталось незамеченным и мне пришлось рассказать лесниками о цели своего срочного вызова в контору лесхоза и поделиться с ними своими сомнениями и возможными проблемами.
Вопреки моим опасениям, все отнеслись к моему сообщению с пониманием и после небольших дебатов пришли к единому мнению: взять лошадей. А если ещё приобрести вьючные сёдла, то можно их использовать для доставки палаток и про дуктов питания при выполнении отводов лесосек в трудно дос тупных местах.
Ухаживать за лошадьми вызвался лесник Леонид Михайлович Огородник – человек очень ответственный и опытный.
Теперь осталось решить вопросы с заготовкой сена, определить площади, пригодные под сенокосы. Убрав со стола кружки и пакеты с домашней выпечкой, мы расстели на столе карту лесничества. «Шагая» по карте пальцами, мы определяли старые лесосклады, которые уже давно не использовались по своему прямому назначению, в течение двухтрёх лет густо заросли разнотравьем и могли служить хорошими сенокосами. Подкупало ещё и то, что к таким складам по руслам ключей уже были проложены дороги и поэтому с вывозкой заготовленного сена проблем не должно быть.
Мы выбрали несколько таких складов, и теперь нам необходимо было осмотреть их в натуре и убедиться, насколько реальна возможность обеспечить лошадей своим сеном: привоз ное сено из лесхоза сулило нам очень большие хлопоты.
На дворе был уже июнь, и время торопило нас как можно скорее разрешить проблему с сенокосами. Было решено завтра с утра отправиться в тайгу и проверить склады, и одновременно – состояние дорог. За это время водные потоки могли размыть дороги, намыть песчаные косы и загромоздить наносами лесного мусора и кустов с размытых берегов.
Чтобы не отвлекать лесников и рабочих от работы, я решил проверить эти потенциальные сенокосы сам. Вместе со мной согласился пойти лесник Александр Абашев – молодой жизнерадостный паренёк, и, не смотря на молодость, уже достаточно опытный таёжник. Родившийся и выросший здесь, с малых лет занимаясь заготовкой папоротника, черемши, грибов и других дикоросов, он исходил окрестную тайгу вдоль и поперёк и поэтому знал её лучше, чем расположение классов в местной школе.
Я не возражал: тайга есть тайга и поэтому с ним будет и надёжнее и безопаснее.
Путь предстоял не ближний. Нам предстояло за несколько дней пройти многие десятки километров, где по тайге, где по заросшим тальниками и травой старым лесовозным дорогам, и осмотреть добрую дюжину старых и давно не использованных лесоскладов.
… Мы прошли уже больше половины намеченного нами маршрута и осмотрели несколько больших и малых лесоскладов, дали визуальную оценку степени их захламлённости порубочными остатками и состоянию подъездных путей. Всё это я наносил на карту лесничества и ставил на каждом складе приблизительную оценку их пригодности в качестве сенокоса.
Июнь а тайге – удивительная пора. По склонам сопок среди зелёных крон лиственных пород белёсыми шапками выделялись цветущие кроны лип Комарова и Таке. Нам постоянно встречались деревья, сплошь заплетённые лианами лимонника и актинидией коломиктой, или «кишмишом», которую очень легко определить по листьям, окрашенными в эту пору почти на половину в белый цвет; приготовился распустить свои мелкие ароматные цветки лимонник китайский. В подлеске [1] расцвёл чубушник тонколистый, распространяя удивительный аромат своих крупных цветков, собранных в кистевые соцветия.
