Глава 1
Исторический обзор[1]
История доктрины о Святом Духе имеет очень много точек соприкосновения с другими библейскими доктринами. Эти соприкосновения возникают иногда в связи с Троицей, иногда с богодухновенностью Библии, с доктриной о благодати, а также в связи с личностью и посредничеством Иисуса Христа. И если бы мы попытались изучить все дебаты по этим предметам, то вряд ли бы и в систематическом богословии, и в истории Церкви нашелся вопрос, который мы не были бы вынуждены рассмотреть. Здесь же мы вкратце отметим некоторые особенности доктрин, которые возникали на протяжении истории Церкви.
В ранней христианской литературе, т. е. в трудах Отцов Церкви, мы находим упоминания о Святом Духе в связи с христианской жизнью и опытом. Все учение о Святом Духе было в то время практическим, а не просто служило для того, чтобы опровергать заблуждения в понимании библейских истин.
Например, Иустин Мученик (ок. 100–165 гг.), ранний защитник христианской веры, в своих богословских трудах говорит о Святом Духе как о «пророческом Духе», «Святом Духе» и «Божественном Духе».
Однако это было незадолго до того, как в Церкви появилось первое заблуждение, касающееся Святого Духа: монтанизм (II в.). Монтанисты утверждали, что они обладают сверхъестественными дарами апостолов, которые якобы были возобновлены в их среде. Эти дары, в недавнем тогда прошлом, исчезли вместе с эпохой апостолов. Для монтанистов были характерны беспорядок, фанатизм, неразбериха.
Василий Великий (ок. 329–379 гг.) был среди тех, кто опровергал их заблуждения. Он разумно указывал, что Святой Дух никого не приводит к таким крайностям: «Как Дух мудрости и познаний может лишить кого-либо разума?»
Другое заблуждение относительно Святого Духа, а в действительности Святой Троицы вообще, – савеллианство (с 200 г.)[2]. Согласно этой теории, Отец, Сын и Святой Дух являются всего лишь разными именованиями единого Бога. Божественная Личность, открывшаяся однажды как Святой Дух, была, по их мнению, той же самой Личностью, Которая потом открывалась в качестве Отца и Сына (см. примечания в конце главы). Таким образом, савеллианство отрицало существование между Отцом, Сыном и Святым Духом каких-либо личностных различий.
Однако такая система исключала участие Сына и Святого Духа в творении, поскольку их якобы еще не было. Не могло также быть и искупления, потому что не было другого лица Троицы, которому можно было бы предложить сделать это. Сила Святого Духа рассматривалась лишь как неопределенное, лишенное всякого основания действие, не связанное с Посредником. Савеллианство не принесло ничего полезного ни с библейской, ни с богословской, ни с практической стороны.
Затем возникло арианство. Арий (ок. 318 г.) по сути выступил против доктрины о Троице. Он учил, что первое и второе лица Троицы (Сын и Святой Дух) подчиняются первому (Отцу). Он, фактически, отрицал, что Христос и Святой Дух – божественны по существу. Они, по его разумению, – всего лишь творения. Арий был рационалистом, это значит, что он целиком полагался на собственный разум, а не на откровения Бога. Он не мог постичь учения о Троице, и поэтому отвергал его. Нет нужды говорить, что Церковь в Никейском символе веры (325 г.), а также усилиями Афанасия Великого, епископа Александрийского (ок. 296–373 гг.), полностью отвергла ересь Ария.
В V в. имела место полемика между Западной и Восточной церквами относительно исхождения Святого Духа. На вопрос «От кого исходит Святой Дух?» восток отвечал: «Только от Отца». Запад полагал: «От Отца и Сына». Это так называемая полемика filioque (что в переводе с латинского означает «и Сына»). Запад, следуя блаженному Августину (ок. 354–430 гг.), обосновывал свои взгляды словами Христа к апостолам в Ин. 15:26.
Приблизительно в начале V в. появилось заблуждение, известное как пелагианство. Пелагий (ок. 350–429 гг.) утверждал, что воля человека – свободна, а потому самостоятельно, без помощи Святого Духа, она способна обратиться к Богу, и человек поверит Евангелию и от всего сердца станет слушаться Божьего закона.
Августин (354–430 гг.) эффективно противостоял этому заблуждению. Он приводил веские аргументы из Писания, доказывая, что обращение человека к Богу – это от начала и до конца работа Святого Духа. Августин, конечно, допускал, что свободная воля играет свою роль в том, что можно называть «обычными делами повседневной жизни». Например, мы можем выбирать: работать нам в поле или нет; есть, пить, навещать друзей или нет. В этих делах, за исключением тех, которые имеют отношение к Богу (т. е. любить и бояться Его от всего сердца), человек являет свою свободную волю. Но там, где затрагиваются духовные вопросы, человек, будучи духовно мертвым, вообще не имеет свободной воли.
