Шум…
Чьи-то голоса…
Что-то неопределяемое…
Слабо веду ладонями по полу, с длинным стоном поднимаю голову, разлепляю глаза и фокусирую мутный взгляд на двух движущихся силуэтах прямо перед собой. Нечаянно дернув ладонью, натыкаюсь на что-то твердое, оказавшееся поношенным мужским ботинком. Зрение приобретает четкость. Что-то произошло за считанные минуты… Рядом со мной лежит бездыханный братец Макара, а сам он дерется с каким-то рослым мужчиной в черном.
Что происходит? Кто это? Откуда здесь взялся? И самое главное, чего он хочет?
Плевать. Кем бы он ни был, незнакомец вырубил одного уродского братца и бьет морду второму – мне этого более чем достаточно, чтобы встать на его сторону, пусть даже мысленно, потому что помочь ему я не способна. Ссутулившись, сижу на полу, подобрав под себя ноги и прижимая к груди разорванные части платья, во все глаза наблюдая за тем, как незнакомец колошматит здоровенного ублюдка. Его движения настолько выверенные и отточенные, что это наталкивает меня на мысль о его спортивных достижениях. Он определенно занимался какой-то борьбой. Высокий и плечистый, хотя уступает в размерах громилам-братьям, незнакомец прикладывает соперника крепким ударом справа, и тот, пошатнувшись, с грохотом падает на спину. А мой неожиданный спаситель, выдохнув, от души чертыхается, брезгливо отирает ладонь о край куртки и, оглядевшись, идет ко мне.
Опускается на корточках передо мной, внимательно вглядываясь в мое лицо. Я тоже таращусь на него, не в силах вытолкнуть из себя ни слова, хотя внутри плещется столько невыраженных фраз, что это грозит перегрузкой моему многострадальному сознанию. Я даже внешность его не могу толком уловить, только этот взгляд, пристальный, прожигающий, грубые, какие-то незапоминающиеся черты лица и то, что у мужчины легкая бородка. Незнакомец заговаривает со мной первым:
– Ты как?
– Н-ничего, – ответить получается не сразу.
– Выглядишь – краше в гроб кладут, – он сурово поджимает губы, продолжая без удовольствия меня осматривать.
– Спасибо, – сама толком не знаю, к чему это относится, но он кивает, опускает глаза в пол под своими ногами, о чем-то задумавшись, но вскоре вновь поднимает взгляд к моему лицу.
– Как ты здесь оказалась?
– Меня… похитили, – пережитый стресс еще слишком силен, и внятно разговаривать у меня не получается, но незнакомец на удивление понимает мой лепет.
– Они? – короткий кивок в сторону поверженных братьев.
– Д-да…
– Проклятье, – он вздыхает обреченно, с силой сцепляя перед собой ладони. А я все еще не могу до конца осмыслить произошедшее, едва отступившую угрозу жестокого изнасилования двумя громилами и то, что, кажется, меня спасли… Во все глаза таращусь на незнакомца, снова и снова переживая случившееся со мной, во всех красках воображая, как могло быть в самом плохом развитии событий, и моя нижняя губа начинает мелко подрагивать. Глаза вновь увлажняются слезами, и мужчина, заметив это, хмурит брови:
– Ну нет, этого только не хватало. Не реви, ладно? Все обошлось. Хотя бы для тебя… – он вдруг чертыхается, качает головой от переизбытка эмоций и выпрямляется, протягивая мне свою широкую ладонь. – Давай, поднимайся.
Взглянув на него, неуверенно вкладываю в его ладонь свою руку и с помощью мужчины нетвердо становлюсь на ноги. Он смотрит на меня, оглядывает придирчивым взглядом с головы до ног и снова шепчет себе под нос какие-то проклятья. Машинально опускаю взгляд вниз, на свою грудь, которую продолжаю прикрывать обрывками платья, ниже по изорванному грязному подолу, к босым ногам, измазанным кровью…
– Тебя только с чистящим средством отдраивать, – облекает он вслух мои мысли, хмурясь все больше и больше. Оглядывается на поверженных громил, подходит к брату Макара и, склонившись к нему, не без усилий стаскивает с ублюдка олимпийку. С запозданием разгадав его намерения, я остервенело и гневно качаю головой, но незнакомец невозмутимо укутывает меня в чужую вещь, умудрившись даже просунуть мои руки в рукава, и до предела застегивает молнию, едва не царапнув меня по подбородку.
– Меня сейчас стош…нит…
– Потерпишь. Это лучше, чем ничего. Других шмоток я тебе все равно не найду.
– Я…
– Сейчас послушай внимательно, – он осторожно кладет ладони на мои плечи и всматривается в мое лицо, вынуждая и меня посмотреть на него. – Я вытащу тебя отсюда, если обещаешь во всем неукоснительно слушаться меня. Просто не дури и делай все, что я тебе говорю. Сама ты не выберешься.
– Я… я боюсь, – шепчу одними губами, растерянно глядя на своего неожиданного спасителя, не зная толком, можно ли ему доверять просто потому, что он избил ублюдочных братьев. В конце концов, я понятия не имею, как он тут оказался.
– Я понимаю, – очень серьезно отвечает он. – Но меня можешь не опасаться. Я выведу тебя только потому, что уже ввязался в это дерьмо. Но очень попрошу не усугублять ситуацию еще больше. Будь умницей, ладно?
Пытаюсь кивнуть, но выходит неопределенное движение головой, которое он разгадывает по-своему.
– Вот и отлично. Теперь слушай дальше. Там, наверху, сейчас собрались гости этих двух утырков. У них что-то типа гулянки, понимаешь? Там их друзья, такие же недалекие уроды, как эти двое. Если они заметят тебя, еще и в таком виде… Да ты и сама наверняка понимаешь, что будет. Короче, нам с тобой нужно стать максимально невидимыми.
– Как… – облизываю пересохшие губы, скривившись от острого привкуса крови на языке. – Как мы это сделаем?
– Пока не знаю, – поколебавшись, признается незнакомец, отведя взгляд. – Будем решать по ходу событий. Но если что… если ситуация совсем выйдет из-под контроля, я скажу тебе «беги», и ты побежишь так быстро, как только сможешь. Но пока я этого не говорю – ты продолжаешь меня во всем слушаться. Договорились?
– Да… да, – четче повторяю я, опасаясь, что он не услышал.
– Вот так, – он тяжело вздыхает, убирает от меня руки и оборачивается к двери. – Идем. Старайся двигаться без шума.
Это не сложно, на мне нет обуви, и голые ноги бесшумно касаются пола. То, что на мне олимпийка брата Макара, пропахшая его вонючим потом, сигаретами и запахом отвратного дешевого одеколона вперемешку с алкоголем, не на шутку нервирует, будоражит сознание навязчивым желанием содрать ее с себя и разорвать на куски, но выбора и правда нет. Мое истрепанное платье ни на что не годно. Стараясь дышать ровно, я двигаюсь следом за незнакомцем, неотрывно пялясь в его мощную спину, как на произвольный ориентир. Надеюсь, что поступаю верно… Он не оглядывается, чтобы проверить, иду ли я следом, похоже, не сомневаясь, что так и есть. Усилием воли гоню от себя панику, когда его ладонь ложится на дверную ручку, и только тут он, помедлив, оборачивается ко мне.
