Небольшое облако плыло по небу, медленно распадаясь на маленькие клочки, и, словно устав спешить куда-то, теперь замерло, смотря вниз. Бескрайняя даль океана казалась ленивой и спокойной, поблескивая под прямыми солнечными лучами, и где-то на горизонте возникала иллюзия границы. Вкус соленого ветра ощущался с каждым вдохом, спящий в полете альбатрос устремлялся все дальше, стремясь слиться с бесконечностью. Куда ни кинь взгляд – только синие воды, согреваемые теплом стоящего в зените солнца. Но нет – маленький клочок суши, словно затерявшийся в этом водном пространстве, мог привлечь внимание любого, кому бы довелось взглянуть на эту часть Тихого океана с высоты птичьего полета.
Остров был обитаем. Виднелись крыши построек, тростниковые плантации, ряды банановых деревьев и заросли мангровых растений, уползающих в воду на западном берегу. Деревянные настилы, укрепляющие песчаную часть, исполняли роль причала. Имелась даже естественная бухта, на первый взгляд идеальная для стоянки корабля, но судно, чьи мачты было отлично видно с любой точки этого клочка суши, стояло на якоре совсем с другой стороны острова. Там, между рядами торчащих из воды скал, одна из которых опасно нависала над морем, корабль был почти полностью защищен от посторонних судов, которые бы вряд ли рискнули подходить к берегу с этой стороны. Пахло дымом костров и свежеспиленными деревьями, над колонией расползался шум голосов, среди которых звучали и женский смех, и отборная ругань. На верху уже немало повидавшей наблюдательной вышки стояли два человека средних лет: мужчина и женщина.
– Позвольте, я не соглашусь, капитан, – сказал первый, вертя в единственной руке подзорную трубу, и чиркнул слюной между зубов, взглянув при этом на свою собеседницу.
– Бак! Старый идиот! – возмутилась та, поморщившись. – Опять! Полтора десятка лет, как ты не моряк, а я тебе не капитан! Не хочешь называть меня графиней, зови просто Атани!
И она дернула уголками губ.
Лицо ее еще хранило следы небывалой девичьей красоты: ровный высокий лоб, изящные черты, тугие брови, под которыми блестели карие глаза с легким зеленоватым оттенком. Некогда роскошные волосы с шоколадным отливом сейчас были собраны в тугую причёску, из которой не выбивалась ни одна прядь, несмотря на порывы ветра. Слегка приподняв платье, графиня поставила одну ногу на выступ в ограде наблюдательной площадки и стиснула зубы, проглатывая беспокойство. Взгляд ее был направлен в ту сторону, где виднелся парус приближавшегося корабля.
– Для меня вы все равно капитан, – сказал старый разбойник за ее спиной, но в голосе его была неуверенность. – Особенно, если отдаете приказ. Хотя я не согласен с тем, что вы отказываетесь объявить тревогу.
– У меня еще была надежда, что они не к нам, – сказала Атани после паузы, не отрывая глаз от горизонта. – Но надежда угасает. Это военный корабль, Бак?
– Да, мадам, – кивнул тот и повел плечом. – Готов отдать и вторую руку за это. Двухпалубный фрегат. И он под всеми парусами идет сюда, к острову. Войдет в бухту меньше, чем через полчаса. Нужно срочно уходить!
Графиня обернулась.
– Если мы попытаемся сбежать, они откроют огонь… А то, что они до сих пор этого не сделали, говорит о том, что это не входит в приказ.
– Или он звучал иначе, – пробормотал однорукий моряк, потом взглянул куда-то за ее спину и сказал. – Вы сейчас мне напомнили, что уже давно не являетесь моим капитаном, графиня. А я уже давно не ваш матрос, да. В таком случае… простите мне ослушание вашего распоряжения, – и изо всех сил закричал. – Граф!
Шедший по берегу высокий светло-русый мужчина с усами, услышав этот крик, остановился и задрал голову в сторону вышки, силясь понять, что бы это значило. Бак в то же мгновение сделал единственной рукой несколько условных жестов и показал в сторону океана. Граф де Лакойе вздрогнул, отступив на шаг, инстинктивно обернулся в указанном направлении, затем вложил в рот два пальца, и по острову прокатился долгий пронзительный свист. Атани прикусила губу, сжала на груди тесемки платья, грустно покачала головой и с волнением посмотрела в сторону все приближающегося паруса…
…Все это было давно. Восемнадцать лет назад Атани Дюбарри, дочь пирата и беглого осужденного, безнадежно влюбилась и вышла замуж за молодого графа Армана де Лакойе, фактически осев на крохотном острове, когда-то принадлежавшем еще ее отцу. Здесь родилась дочь пары – Эжени, с появлением которой Атани окончательно забыла о том, что была непревзойденным капитаном пиратов, которому трудно было найти равных, и стала наслаждаться ролью супруги и матери.
Но судьба сама нашла нужную замену ее морским умениям. Арман. Человек, которого в Париже знали под именем графа де Лакойе, вдохновился бунтарским характером и образом жизни любимой жены и возглавил командование пиратами.
С годами не поменялось ничего: судно под началом молодого графа, взявшего себе на море прозвище «Синий король», из года в год бросало вызов стихии и торговым кораблям, стараясь совершать при этом как можно меньше кровопролития. Случайно попадавшиеся на захваченных судах старики или женщины в большинстве случаев, если это было удобно планам пиратов, доставлялись на остров, который имел статус мирной, но почти никому не известной колонии.
Здесь текла своя монотонная жизнь. Кто-то умирал, а кто-то пополнял собой ряды вынужденных поселенцев. В то время, когда Синий король не был в море, большая часть команды обреталась на землях расположенного неподалеку архипелага Фиджи, и Арман собирал своих людей уже непосредственно перед началом очередного рейда.
Первые годы «Синяя королева» – пиратское судно – всегда бросала якорь в естественной бухте у острова, но это создавало риск того, что любой корабль мог перекрыть островитянам пути к отступлению и выходу в открытое море. Команде потребовалось не очень много времени, чтобы изучить весь окрестный фарватер, и найти место для стоянки судна с другой стороны острова, которая вся была испещрена скалами. Только отлично знающий это место капитан мог рисковать вести туда вверенный ему корабль, и это давало людям Армана свое преимущество.
Впрочем, за все эти годы подобная мера предосторожности была излишней. Никому не было дела до крохотного острова, не значащегося на больших картах, где проживала сотня людей, часть из которых считалась погибшими.
…Молодая девушка европейской внешности подняла с земли огромную корзину с мокрым бельем и вздрогнула: выпрыгнув из-за наполовину сгнившего дерева, перед ней выросла фигура плечистого парня, который театрально приосанился и заулыбался:
