«Солнцебесие. Афоризмы и откровения»… Данная книга – отнюдь не первое обращение российского прозаика Станислава Шуляка к сему весьма специфическому, афористическому «жанру». Года три назад в издательстве «Ридеро» вышла 200-страничная книга С. Шуляка «Тьмы и просверки. Афоризмы и откровения». Книга состояла из трёх частей: первая книга откровений – «Дары данайцев», относительно небольшая по объёму вторая книга откровений – «Каин жив», в качестве же приложения в книге были размещены избранные юношеские афоризмы Станислава Шуляка, этот раздел получил название «Ранние листы» и датирован он 1978—82 годами.
И вот «Солнцебесие»… Здесь две части: подборка афоризмов и откровений, одноимённая со всей книгой. Также в настоящем издании предпринята попытка – первая, насколько нам известно, – попытка собрания афоризмов, щедро (даже расточительно) разбросанных по страницам прозы Станислава Шуляка – рассказов, романов и проч. Вообще отличительной особенностью прозы С. Шуляка является изрядная афористическая «оснащённость» этих текстов. Эта часть книги «Солнцебесие» поименована «Афоризмы из прозы».
Несложно догадаться, что при жёсткой механической корчёвке афоризмов из неухоженной прозаической почвы многие низкорослые словесные миниатюры выдираются с остатками корневищ и с комками чернозёма, что, впрочем, не слишком преуменьшает их общекультурную значимость.
Здесь стоит отметить, что при цитировании сих сверхкратких интеллектуальных высказываний – афоризмов – использовались в основном «бумажные носители», то есть печатные издания – книги, журналы. То, что призрачно «гуляет» в Сети, пока оставлено в стороне. С учётом же того обстоятельства, что в настоящее время ряд романов С. Шуляка опубликован лишь в журнальных версиях, претерпевших существенные сокращения, не приходится удивляться, что подборка «Афоризмы из прозы» является далеко не исчерпывающей. Часть афоризмов неизбежно были выстрижены неумолимыми редакторскими ножницами. Ничего не поделаешь – первая попытка есть первая попытка!
В таком контексте особенно «вопиющей» выглядит ситуация с романом Станислава Шуляка «Плач Иеремии», изданным журналом «Нева» (№8 за 2015 год). Следуя за фабульной канвой библейского «первоисточника», роман, действие в котором происходит в наши дни, повторяет и его, первоисточника, структуру. Так библейский плач пророка Иеремии состоит из 5 глав по 22, 22, 66, 22, 22 стихов. Ровно столько же стихов и в последней главе «Плач Иеремии» одноимённого романа С. Шуляка (в полной версии). Но, поскольку журнальный вариант романа существенно сокращён в сравнении с «исходником», то сокращено и количество стихов в «плаче». В итоге журнальный плач С. Шуляка «полегчал» ровно в два раза. Таким образом, в последней главе романа 11, 11, 33, 11, 11 стихов (афоризмов) соответственно. Столько же их и в данной книге в разделе «Афоризмы из прозы».
Несколько особняком в книге стоит травестийное приложение к раннему роману С. Шуляка «Лука». Этот раздел поименован «18 афоризмов академика Платона Буева, использованные им в одном неоконченном споре с покойным Деканом ещё при жизни последнего». Это абсолютно графоманские, постмодернистские миниатюры, лишь подчёркивающие алогизм, абсурдность происходящего и неизбывную, нарочитую умалишённость нарратора.
Несколько слов о содержимом книги «Солнцебесие». Если верить авторской датировке, все афоризмы, составившие книгу, были написаны в течение одного года, с октября 2020 года по октябрь 2021. Количественно в книгу вошло чуть более тысячи микротекстов.
Эта книга явно существует в рамках, так называемого, «мизантропического проекта» Станислава Шуляка. В сей проект помимо «Солнцебесия» включены романы «Инферно», «Без сестры», «Озноб» и «Бла-бла-бла», многие рассказы, радиопьесы, миниатюры из цикла «Последствия и преследования», да собственно, не менее половины всего творческого наследия данного автора. Подобно незабвенному Козьме Петровичу Пруткову, выступавшему под маской простодушного графомана, директора пробирной палатки, слишком уж привычного к житейской назидательности, Станислав Шуляк выступает под маской литературного мизантропа, бранчливого циника, нигилиста и имморалиста. Отсюда-то все его «вредные советы», ложные проповеди, фальшивые морализаторства, во множестве рассыпанные по страницам «Солнцебесия». Тотальность отрицания временами зашкаливает, она однозначно превосходит Кафку или Беккета, что, в общем, не совсем удивительно: время-то не стоит на месте, и так или иначе и следует ожидать от творцов чего-нибудь вроде очередного понижения градуса человеколюбия и мироприимства.
Есть несколько близкородственных дефиниций термина «афоризм». Википедия определяет афоризм, как «оригинальную законченную мысль, изречённую и записанную в лаконичной запоминающейся форме и впоследствии неоднократно воспроизводимую другими людьми». В принципе, это верно. Но всё же следует несколько переставить акценты. Афоризм – краткое самодостаточное речевое произведение, речевое событие, смысл (мысль) в нём приветствуется, поощряется, но не является обязательным. Смысл может мерцать в отдалении, обозначаться пунктиром, манить и морочить. Смысл может рассыпаться намёками, но – никогда не навязываться. И ещё афоризм – высказывание, существенно более близрасположенное к поэзии, нежели это декларировалось прежде. В сущности, афоризм – равноправное дитя прозы и поэзии, отчасти ушибленных своими природными протяжённостями. Афоризм так же странен и причудлив, как карлик, порождённый в семье нормальнорослых предков.
Тем более – последний пункт определения, предложенного популярной электронной энциклопедией, – очевидное родимое пятно идеологии постиндустриального общества. Никакое явление или событие не является существующим, действительным, если о нём (о них) на все лады не вещают масс-медиа. Война или светопреставление существуют только тогда, когда о них сообщают по зомбоящику или в интернет-новостях. Афоризмы же зачастую выламываются из такого информационного прокрустова ложа. Ибо иные из них способны вести своё тайное существование с мириадами подспудных значений параллельно скрытной истории человечества, лишь на краткие мгновения содрогаясь от фотовспышек и изнемогая от неумолимого упругого света юпитеров. «Афоризмы подобны кротам – подкапывают во тьме, при дневном же свете тревожно согбенствуют», – читаем мы в «Солнцебесии» афоризм под номером 1098. Возможно, он как раз о том: афоризм вовсе не обязан «быть неоднократно воспроизведённым другими людьми» – авторская афористика существует по несколько иным законам. Афоризм не перестаёт быть афоризмом, даже если он не то, что не был воспроизведён другими людьми, но даже и не читан ими. В принципе, то же касается и романа, и рассказа.
